— Ты очень хорошо это знаешь! — жестко ответила Даниэлла. — Я не хочу, чтобы ты снова вошел в мою жизнь. Никогда!
Эти слова словно стрелой пронзили его сердце.
— Ты даже не хочешь, чтобы мы были просто друзьями? Неужели я причинил тебе такую сильную боль? — Ему было трудно с этим смириться, да просто невозможно. В нем всегда жила вера в то, что однажды…
— Дело не в том, причинил ты мне боль или нет, Байрон. Мы стали другими, как ты этого не можешь понять? У тебя своя жизнь, у меня — своя.
— А тебе не кажется, что их можно было бы объединить в одну?
Даниэлла покачала головой.
— Если откровенно — нет.
— Разве ты довольна своей жизнью? — мягко спросил Байрон, все еще держа ее за руки. Он не хотел, ни за что не хотел ее отпускать.
— Я счастлива, — ответила Даниэлла.
— Ты только так говоришь. Но я уверен, что смог бы сделать тебя действительно счастливой. Такая красивая женщина, как ты, не должна быть одинокой.
Мысленно он вернулся в то время, когда они только что поженились и въехали в маленький домик, снятый ими в пригороде Бирмингема. Они были счастливы так, как только могут быть счастливы двое любящих. Они клялись друг другу в вечной любви, и он был уверен, что тогда она говорила правду. Он знал, что она любила его.
С самой первой встречи они почувствовали, что связаны друг с другом какой-то невидимой нитью. Казалось, что самой судьбой им предопределено было встретиться, влюбиться друг в друга, чтобы потом пожениться и жить вместе долго и счастливо.
Но что же случилось? Отчего их жизнь не заладилась? Почему она разлюбила его? Он же до сих пор ее любил, и любил отчаянно. Его мысли снова вернулись к тому времени, когда она была женой Джона, и волна ревности вновь окатила его.
Он поднес ее руки к губам и принялся целовать каждый пальчик, но тут Эвелин скрипучим голосом прокричала:
— Даниэлла! Обед подан!
Байрон упал с небес на землю — до этого он был словно в трансе. Он почувствовал, что Даниэлла вздрогнула, словно бы тоже очнувшись ото сна. Они оба вдруг обнаружили, что почти все гости направились в столовую.
— Мы могли бы незаметно ускользнуть, — прошептал он ей на ухо.
— Ты не должен мне этого предлагать! — Голубые глаза Даниэллы расширились.
Она последовала за матерью — Байрон от нее не отставал. Эвелин села рядом с Родом, а Байрон с Даниэллой заняли два оставшихся места за другим концом длинного стола. Байрон был счастлив, что сидит рядом с Даниэллой, хотя чувствовал, что она предпочла бы другой вариант.
Глаза Эвелин сверлили их через весь заставленный закусками стол, и было нетрудно догадаться, о чем она думала. Байрон мог побиться об заклад, что мать Даниэллы знала о его предполагаемом присутствии на этом обеде и наверняка убеждала свою дочь не ходить. Сейчас, должно быть, у нее все кипело внутри. Да, если бы взглядом можно было убить, он уже сейчас был бы холодным трупом.
За столом велся общий разговор. Затем все отправились пить кофе в гостиную. Высокие, от потолка до пола, окна были широко распахнуты, так как было очень жарко. Байрон увидел, что Даниэлла вышла в сад. Он уже хотел было последовать за ней, но почувствовал на своем плече руку. Это был Род.
— Почему ты никогда не говорил, что был женат на Даниэлле? Когда Эва мне об этом рассказала, я был потрясен. Даниэлла ведь никогда ничего не говорила ни о каком своем другом браке. Я всегда считал Джона ее первым мужем.
— Мы были тогда совсем детьми, — пожав плечами, как можно более легкомысленным тоном произнес Байрон. — Слишком молодыми, чтобы знать, чего же мы все-таки хотим. — Это было не совсем верно. По крайней мере к нему все сказанное не относилось.
— Это невероятно. — Род покачал головой, все еще недоумевая. — Так жаль Джона! Он был хорошим человеком.
— Да, я слышал, что с ним произошел несчастный случай, — подтвердил Байрон.
— Если можно это так назвать, — холодно возразил ему Род.
Байрон нахмурился.
— Что ты хочешь этим сказать? Намекаешь, что это был не несчастный случай?
Но ответа Байрону не суждено было услышать, так как Эвелин подхватила Рода под руку и утащила с собой. На Байрона она даже не взглянула.
Байрон направился в сад, продолжая думать о загадочном замечании, брошенном Родом. Если гибель Джона была вызвана не несчастным случаем, то тогда чем? На что Род намекал? Из-за Даниэллы Байрон сейчас не хотел поднимать этот вопрос, но в этом замечании, несомненно, что-то скрывалось. И поэтому он решил в следующий раз вызвать Рода на откровенность. А пока его мысли были совсем о другом…
Сад был большим, со множеством скрытных уголков. Поэтому Байрону не сразу удалось отыскать Даниэллу. Глубоко задумавшись, она сидела в беседке, увитой розами. Воздух был напоен сильным ароматом желтых вьющихся роз. Ромашки, которые в изобилии росли вокруг, заглушили его шаги. Какое-то время он стоял и просто смотрел на Элли.
Какая она красавица! Да, он был самым большим глупцом на свете, когда позволил ей уйти. Вся беда в том, что в те дни он был слишком незрелым и неуверенным в себе. Но все равно — он должен был приложить больше усилий! Если бы он только настоял тогда на своем и не обращал внимания на ее мать, ничего бы и не случилось. Они никогда бы не развелись, она бы не вышла снова замуж, и они до сих пор были бы вместе. К тому же у них сейчас уже было бы трое или четверо детей. Больше всего на свете он хотел детей — детей от Элли.
— Элли, — позвал он чуть слышно, и Даниэлла вздрогнула от неожиданности. — Куда ты подевалась?
— Не можешь оставить меня в покое? — Она была в ярости. — Почему, как ты думаешь, я пришла сюда?
Он и не подумал уходить, а вместо этого присел рядом с ней и туг же почувствовал аромат ее духов, смешанный с запахом роз. О, каким возбуждающим был этот аромат!
— Не понимаю, зачем ты меня мучаешь, — зло проговорила Даниэлла.
— Не думаю, что это можно так назвать.
— Ты продолжаешь появляться — этого уже достаточно! Ну сколько раз тебе нужно говорить, что я не хочу, чтобы ты был в моей жизни?
Эти слова ядом проникли в его сердце.
— Элли, я думаю, это невозможно! Даже если бы я начал свою жизнь сначала, я бы опять был с тобой. — Он взял ее руку и прижал к своему сердцу. — Ты чувствуешь? Чувствуешь, как сильно оно бьется? Это — от любви к тебе. И так будет всегда.
В тот момент, когда произносил эти слова, он уже понял, что совершил еще одну ошибку.
Даниэлла вскочила на ноги, глядя на него полными ненависти глазами.
— Держись от меня подальше, Байрон Мередит. Ты слышишь? Держись подальше! — И с этими словами она бросилась к дому.
На землю упали первые капли дождя.