— Так ты никого не винишь в его смерти?
Она отрицательно покачала головой.
— Ты планируешь снова выйти замуж?
— Нет.
— Почему?
— Потому что я не кажусь себе очень счастливой, когда речь идет о браке.
— Так ты никем всерьез сейчас не увлечена?
Она криво усмехнулась. Оказывается, он и не менял тему разговора, а просто решил пойти другим путем.
— Почему это тебя так сильно беспокоит?
— Черт возьми! Ты отлично знаешь, почему, — опять взорвался Байрон.
— Я помню, ты заявил, что все еще любишь меня. Но я тебе не верю. Если бы твоя любовь ко мне была действительно так сильна, ты бы никогда не позволил мне уйти. И обязательно что-нибудь сделал, чтобы спасти наш брак.
— Ты думаешь, я не раскаиваюсь в том, что натворил?! — с жаром воскликнул Байрон. — Ты ведь сама хорошо знаешь, что мне, прежде всего, мешала твоя мать, которая во все всегда вмешивалась. Кроме того, ты всегда говорила, что причина всех наших проблем — деньги, да? Я закончил университет, получил высокооплачиваемую работу — все для тебя. А что же я узнаю? Что ты тем временем вышла замуж за человека с мешком денег.
У Даниэллы исказилось лицо.
— Возможно, я была не права, говоря, что наши проблемы из-за денег. Скорее всего, мы с тобой просто несовместимы.
Он насмешливо фыркнул. Его глаза, сверкающие как холодный металл, впились в ее лицо.
— Ты действительно в это веришь?
Струйка холодного пота побежала по спине Даниэллы, она вдруг почувствовала всю силу его сексуальности. Ее тело заныло, пульс бешено забился. Страстно желая его объятий, она обрекала себя на все муки ада, отказываясь от этого мужчины. Но тем не менее она уверенно подняла подбородок и произнесла:
— Я в этом не сомневаюсь. — Она была словно во сне и не понимала, как это ей удается еще справляться со своим голосом. Больше сидеть с ним она не могла, и поэтому, допив свой шоколад, Даниэлла спрыгнула с табурета и принялась мыть кружку.
— Как ты можешь быть так уверена?
Теперь он стоял позади нее, и она чувствовала на своей шее его дыхание. Даниэлла застыла на месте, про себя умоляя его не прикасаться к ней. Она знала, что эти прикосновения могут окончательно погубить ее.
— Потому что я знаю себя, — твердо ответила она. — Я не вышла бы замуж снова, даже если бы до сих пор что-то к тебе испытывала. Джон значил для меня все!
— А сейчас — кто-то другой, да? Я снова проиграл? Да, хуже мне вряд ли уже может быть. — Он выглядел совершенно подавленным.
Телефонный звонок прервал тишину, повисшую после его последних слов. Это звонила мать Даниэллы, желая знать, там ли еще Байрон.
— Да, мама, он здесь, — ответила Даниэлла.
— Скажи ей, что я как раз уже ухожу! — закричал ей Байрон.
К тому времени, когда она закончила разговаривать по телефону, Байрон был уже полностью одет. К двери он направился в полном молчании. Лицо его при этом было мрачным.
— Спасибо, что доставил меня домой, — тихо проговорила Даниэлла с болью в голосе.
— Это самое малое, что я мог сделать.
Она смотрела, как он садился в свою машину. Когда он уехал, из ее глаз медленно потекли слезы. Он любил ее, а она — его, но у них не было общего будущего.
— Род, уверяю тебя, трещина продолжает увеличиваться, — настаивал Байрон. — И если мы не устраним ее в самое ближайшее время, то нам гарантированы серьезные неприятности. И чем, черт возьми, только занимаются эти шотландцы? Ты говорил, что решишь эту проблему с их помощью. Ты понимаешь, что на карту сейчас поставлена моя репутация?
Шотландцы работали по контракту с «ДБС» на строительстве галереи. Байрон первым обнаружил дефект и даже решил взяться за его устранение сам, для чего пришел поговорить с рабочими. Но, несмотря на все его попытки, он так ничего толком ни от кого не узнал.
Род выглядел слегка виноватым.
— Есть сложности — шотландцы вышли из дела.
Поток чертыханий и ругательств заполнил комнату. Байрон вскочил на ноги.
— Ради всего святого, ты пользовался услугами какой-то дешевой недобросовестной компании?
Род отрицательно покачал головой.
— Уверяю тебя, это вполне приличная фирма. В прошлом я много раз имел с ней дело. Проблемы начались, тогда, когда у них сменилось руководство. Мы не единственные, кто имеет к ним претензии.
— Почему, черт возьми, ты не рассказал мне об этом раньше? — Байрон был в ярости.
Род запустил пальцы в свои густые волосы. На лбу у него появились глубокие морщины.
— Потому что я сам только что это узнал. Отголоски ударной волны распространились по всей строительной индустрии.
— Так что же будет с галереей дальше? Есть ли вообще какая-то гарантия? И кто собирается все это исправлять? — Господи, все было гораздо хуже, чем он предполагал. Байрон почувствовал, что начинается головная боль, и принялся растирать шею руками.
— Я работаю над этим, — сказал Род.
Байрон только фыркнул, услышав это заявление. Его глаза были сейчас как грозовая туча.
— Так! И до каких пор эта работа будет продолжаться? Пока здание не рухнет? Черт тебя побери, это ведь не игрушки! Все очень серьезно.
— Ты думаешь, я сам не знаю? — Род нетерпеливо замахал руками. — Ты думаешь, меня это не касается?
— Полагаю, что касается, — мрачно согласился Байрон. — Но эта чертова проблема должна быть разрешена. — Он снова сел. — Мне необходима чашка хорошего, крепкого кофе, а еще лучше — вместе с глотком виски.
— Кофе организовать могу, — сказал Род и вызвал по телефону свою секретаршу.
Байрон решил, что сейчас самое время изменить тему разговора, пока он окончательно не вышел из себя.
— Что ты вчера вечером говорил о несчастном случае с Джоном?
Удивительно, но вопрос Байрона испугал Рода.
— Ничего. Я должен был держать свой рот на замке. Забудь об этом.
— Я не могу об этом забыть, — возразил ему Байрон. — Ведь речь идет о Даниэлле. Если смерть Джона не была на самом деле несчастным случаем, то тогда чем же? Я хочу это знать.
— Понимаешь, Даниэлла была очень высокого мнения о Джоне, — неловко развел Род руками.
— Ей и не нужно знать о твоих подозрениях. — И ему не нужны эти настойчивые повторения о том, что Джона она любила больше, чем его. Вряд ли он мог поверить в то, что она любила и этого своего нового приятеля. Под душем она ответила на его ласки, и он с легкостью мог бы ее добиться. Так, наверное, можно надеяться? И должен ли он повторить свои попытки?
— У меня никогда не было ни одного стоящего доказательства, — тихо сказал Род.