– Мы можем свободно ходить, куда нам вздумается, и делать, что нам вздумается, тем более что скоро весь этот спектакль кончится.
Последние слова Пейдж накрыло напряженное молчание.
– Спасибо за то, что ты так ясно обрисовала ситуацию, – Брэд говорил спокойным голосом, глядя ей прямо в глаза, – но в этом не было необходимости, я прекрасно все помню.
Конечно, он помнит. Внезапно гнев в груди Пейдж сменился глубокой грустью. Она должна заставить его забыть о сделке, а вместо этого все время напоминает о ней.
– Мне не следовало этого говорить, – пробормотала Пейдж.
– За тебя говорили твои чувства. Ведь контракт действительно существует. – Его голос стал беспощадным. – Но ты все же неправильно поняла меня сегодня вечером. Я вовсе не хотел сказать; что буду рад, если ты станешь разгуливать повсюду без меня. Я просто хотел дать понять, что не держу тебя в ежовых рукавицах, что ты человек самостоятельный, и я считаюсь с твоими желаниями.
– Да, – она устало закрыла глаза. Наверное, нужно сказать ему, что ее расстроили вовсе не эти дурацкие слова, а то, что ей невыносимо больно было видеть Кэролайн в его объятиях.
Но сама мысль об этом отрезвила ее. Не хватало еще услышать в ответ, что он все еще любит Кэролайн. В душе она надеялась, что это был минутный порыв и теперь, когда Кэролайн вернется к мужу, все останется по-прежнему. Ей так хотелось думать, что она в состоянии сражаться за свой брак. Она нахмурилась, удивляясь тому, как может любить человека, который не отвечает ей взаимностью.
Он ласково дотронулся до ее лица.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива, Пейдж.
Она открыла глаза и посмотрела на него. И ясно осознала, почему все еще любит его и нуждается в нем.
– Да, я знаю. – Голос ее сорвался.
Она и в самом деле знала, что он хочет ей добра, заботится о ней, но только не так, не так, как она бы этого хотела.
Он провел рукой по ее щеке, по подбородку, потом притянул к себе, и губы их встретились. Пейдж позволила поцеловать себя, уступая мягкому прикосновению его губ, но сама оставалась неподвижной. Перед ее глазами возникла сцена в саду, и она готова была разрыдаться при одной мысли о том, что вот так же Брэд целовал Кэролайн.
Он ближе придвинулся к ней, но Пейдж остановила его.
– Давай спать. Я ужасно устала, – пробормотала она.
– Да, конечно, – мягко согласился он, но в голосе его сквозило удивление.
Первый раз за все время брака они спали, не касаясь друг друга. Их отделяло расстояние не больше двух дюймов, но для Пейдж это были мили.
Уже светало, когда измученная Пейдж, наконец, задремала. Ей снилось, как Брэд обнимает и целует Кэролайн в том саду. Во сне они видели Пейдж, смотрящую на них, и смеялись.
– Пейдж, ты не нужна мне, – говорил ей Брэд. – Я забочусь о тебе как друг… но как же на ты всегда будешь для меня на втором месте.
Она резко открыла глаза. Утреннее солнце пробивалось сквозь задернутые шторы. Свет от теплых буйных лучей, так настойчиво пробуждавших все к жизни, вырвал Пейдж из холодного кошмара снов.
И все-таки она чувствовала себя не совсем здоровой. Комната кружилась перед глазами. Вчера она не пила ничего крепкого, а то можно было бы подумать, что у нее похмелье.
Она свалила все на стресс и на то, что мало спала. Пейдж вздохнула и тут же почувствовала ласковое прикосновение мужской руки.
– Проснулась? – спросил Брэд.
– Да.
Он обнял ее и притянул к себе. Она дрожала.
– Что с тобой, ты вся дрожишь.
– Мне приснился кошмар, – искренне ответила она. А может, то, что произошло вчера, тоже было просто кошмаром?
– И что тебе приснилось? – заботливо спросил он.
Она закрыла глаза и откинулась на подушку.
– Не помню, – солгала Пейдж.
– Бедняжка… – Он осторожно поцеловал ее в шею, ласково поглаживая тело.
И лед в ее груди начал таять. Сейчас она любила его больше, чем когда-либо, и эта любовь была сильнее гордости. Она прижалась к нему, с упоением вдыхая аромат крепкого здорового тела, согревая свою душу теплом, исходящим от него.
Брэд целовал ее волосы, прикасаясь к ней с такой нежностью, что Пейдж готова была забыть все, что так расстроило ее. Может быть, Кэролайн вернется обратно в Сан-Франциско, подумала она. Ведь она при всех сказала, что ей не нравится жить здесь.
– Ну как? Тебе лучше? – хрипло спросил Брэд.
Она кивнула.
– Мне нужно вставать. Сегодня у меня много дел, – произнес Брэд с сожалением.
– Что у нас на повестке дня? – Пейдж с трудом пыталась говорить обольщенным деловым голосом хозяйки.
Брэд помедлил с ответом.
– Прежде всего, мне нужно кое с кем встретиться. Это займет несколько часов. – Он поцеловал ее в лоб и вылез из кровати.
Пейдж села. Она тоже хотела встать, но у нее опять закружилась голова.
– Полежи, еще слишком рано, – сказал Брэд, одеваясь. – Я выпью кофе и убегаю. Позавтракаю позже. – Он повернулся, посмотрел на нее и нахмурился. – Тебя, в самом деле, ничего не беспокоит? Ты очень побледнела. – Он подошел к ней, обеспокоенный.
– Я прекрасно себя чувствую, – солгала она. – Просто – немножко устала.
Он присел на краешек кровати и потрогал ее лоб.
– Температуры, по-моему, нет. У тебя что-нибудь болит?
Пейдж хотелось сказать, что у нее болит душа. Что у нее повышается температура каждый раз, когда он приближается к ней.
– Сегодня тебе нужно отдохнуть и не взваливать на себя слишком много работы, – мягко сказал Брэд.
– Все будет в порядке, не волнуйся.
Он взглянул на нее наигранно сурово и сказал:
– Обещай мне, что сегодня не будешь работать в винограднике.
Пейдж улыбнулась.
– Клянусь. Поверь, мне самой не хочется.
Брэд недоверчиво посмотрел на нее.
– Я знаю, как ты носишься с этим своим виноградником, словно курица с яйцом. – Он мягко взял ее за подбородок. – Но сегодня отдохни, хорошо? – Он вскочил с постели.
– С нашим виноградником… – тихо поправила она. – Мы же партнеры, ты не забыл?
– Я все прекрасно помню, Пейдж. – На секунду его лицо как будто потемнело.
Он чувствует себя скованным, привязанным к ней? – внезапно подумала Пейдж. Даже четыре месяца кажутся ему слишком большим сроком?
Она наблюдала за тем, как он одевается. Их глаза встретились, когда он уверенной рукой завязывал галстук. Сейчас он превращался из ее мужа в преуспевающего бизнесмена. На нем был дорогой костюм, в котором он выглядел уверенным в себе и чертовски привлекательным. – Ты придешь поздно?