— Ты живешьтам? — В голосе Никоса отчетливо прозвучало потрясение. Что, черт возьми, происходит? Почему она живет в такой помойке?
Ну, на эти вопросы вскоре тоже будут получены ответы. Сегодня наконец он узнает все, что его интересует.
Никос велел водителю кружить по округе до тех пор, пока его не вызовут. Машина уехала, и он снова перевел взгляд на Софи. Его рука все еще крепко сжимала ее плечо.
Никосу показалось, что он чувствует, как Софи дрожит.
Он проводил ее до дома, подождал, пока она трясущимися руками достанет ключ и отопрет дверь. Зайдя внутрь, Никос был до глубины души поражен ударившим в нос запахом грязи, гниения и немытых тел. В доме не было прихожей или холла, только лестница, ведущая на верхний этаж, где располагались квартиры.
— Сюда, — тихо произнесла Софи.
За дверью оказалась лишь одна комнатка, и, когда Никос переступил ее порог, он понял, что с Софи произошло что-то очень нехорошее с тех пор, как они расстались четыре года назад. Крошечная квартирка представляла собой одну спальню, половину которой занимала узкая кровать, напротив которой в небольшой нише располагалась раковина, крошечный холодильник, встроенный шкафчик и маленькая портативная плита. Пол был застелен обшарпанным линолеумом, а окно выходило на заваленный мусором задний двор. Единственным достоинством этой комнаты было то, что здесь было убрано и пахло чистящими средствами.
— Ты живешь здесь…
Это был не вопрос и не утверждение, скорее, неуверенное выражение сомнений.
Софи положила сумку на кровать.
— Да, — коротко ответила она.
Софи казалась спокойной, хотя в ее лице и взгляде все еще сквозила некая отрешенность, замкнутость. Никос наблюдал за ней. Софи старательно отводила глаза. Никос немного помолчал, собираясь с мыслями, прежде чем начать разговор.
— Ради бога, скажи мне, что происходит? — Он резко втянул в себя воздух. — Как ты можешь жить в этой дыре?
Софи моргнула, словно посчитала такой вопрос странным и неуместным.
— Это все, что я могу себе позволить.
Никос произнес что-то по-гречески.
— Но почему? Софи, твой отец был миллионером! Даже разорение не могло довести его до такого низкого уровня! Ему пришлось откладывать деньги, это верно. Он не мог стать нищим! Так объясни мне, почему ты живешь здесь?
Внезапно его глаза сузились.
— Ты порвала отношения с отцом? — подозрительно спросил он. — Может, он не одобряет твой образ жизни? Так? Это и вправду был первый раз, когда ты предоставляла мужчинам эскорт-услуги, или ты обманула меня? — Внезапная страшная мысль посетила его. — Ты принимаешь наркотики, Софи?
Никос внимательно смотрел на нее. Раньше ему и в голову не могла прийти подобная идея, но сейчас все было по-другому. Когда он обнимал Софи, то чувствовал, что она была худенькой, словно тростинка, — было ли это следствием приема наркотиков?
Говорила ли ему Софи, что ей необходимо погасить долги по кредитным картам, или это было лишь предположением, в которое Никос сразу же поверил? Неужели она действительно расплачивалась за наркотики?
Она едва уловимо покачала головой, и Никос вздохнул с облегчением. Но тут же на его лице отразилось непонимание. Так почему она остается в подобном месте?
— Твой отец знает, где ты живешь?
Казалось, этот вопрос заставил Софи вздрогнуть, однако она снова отрицательно покачала головой.
Что-то было не так. Никос интуитивно чувствовал это.
— Почему ты не сказала своему отцу, Софи? — тихо спросил он. — Он бы не хотел, чтобы ты жила в подобном месте! Твой отец мог бы помочь тебе встать на ноги! Возможно, ты считаешь, что в этом возрасте ты уже не должна финансово зависеть от него, но…
Странный звук, похожий на смех, вырвался из груди Софи, но Никос знал, что она не смеется. Она смотрела ему в глаза.
— У него нет денег, — странным тоном ответила она и крепко обхватила себя руками.
— Я не понимаю, — осторожно произнес Никос.
В ответ она истерически рассмеялась:
— Неужели? Скажи, ты, глава такой крупной компании, как «Казандрос», знаком с жаргоном, используемым в финансовой сфере? Говорит ли тебе что-нибудь термин «котельная»? — Голос Софи был злым и безжалостным.
Никос замер.
— Да, — только и ответил он.
Котельная — сленговое слово для обозначения таких мошеннических финансовых операций, против которых власти давно ведут безуспешную борьбу. Как только закрывается одна организация, на ее месте тотчас возникает другая, она тут же начинает зазывать инвесторов, уговаривая их вкладывать деньги в несуществующие проекты до тех пор, пока те не остаются полностью разоренными.
Никос удивленно нахмурил брови. Разумеется, такой опытный бизнесмен, как Эдвард Грантон, распознал бы мошенников. И держался бы от них подальше. Так каким образом тогда он оказался втянут в чужие грязные махинации?
Он оставил эти вопросы на потом, сейчас они не имели никакого значения. Лишь одно было важно. Он брезгливо осмотрел комнатку, и на него с новой силой накатило отвращение. Никос схватил Софи за локоть.
— Мы уходим отсюда, — сказал он.
На миг глаза Софи засияли, но потом снова потухли.
— Ты иди, Никос, — безжизненным голосом произнесла она.
Он хрипло рассмеялся:
— Я не оставлю тебя в этой помойке, Софи. Собирай вещи, мы уходим. — Он снова окинул взором полупустую комнату. — В любом случае их не должно быть много… — напряженно произнес Никос и пояснил: — Вещи, которые ты оставила в особняке, хранятся у меня.
— Я… Я приду и заберу их позже, — запинаясь, произнесла она.
— Они годятся только для мусорки, — резко заявил Никос.
— Но это все, что у меня есть. Пожалуйста, — нервно взмолилась Софи. — Пожалуйста, позволь мне забрать вещи, не выбрасывай их. Они мне еще понадобятся. И… — ее голос дрогнул, но она заставила себя продолжать, — меня здесь все устраивает. Правда. Я уже привыкла.
Софи еще раз вздохнула. Она хотела, чтобы он как можно быстрее ушел. Просто ушел. Она была на грани срыва, но не могла расплакаться перед Никосом. Видеть его снова, да еще в этой дыре, именующейся ее квартирой, было сущим мучением!
— Пожалуйста, уходи. Тебе нечего тут делать, — выдавила она. — Мне… мне еще надо кое-что сделать. Так что, пожалуйста, уходи. Прошу тебя.
— Что тебе надо сделать? — Он был неумолим.
— Не важно. Просто уйди, пожалуйста.
Никос видел, что причиняет ей мучения, она страдала, и силы ее были на исходе. Софи больше не могла сдерживаться, а у него было еще столько вопросов! Он смотрел на нее, такую хрупкую, что, казалось, легкий ветерок мог подхватить ее и унести прочь.