– А вы в этом сомневаетесь? – Лаура была рада, что он сменил тему разговора.
Он задумчиво наморщил лоб.
– Я считаю, что, скорее всего, это рисовал один из его учеников. Картина не подписана, а Рафаэль всегда оставлял свою подпись. К тому же Бесаворо слишком ничтожное место для такого великого мастера. И Богоматерь не похожа на возлюбленную Рафаэля, а именно ее он всегда изображал на картинах, и даже в «Сикстинской Мадонне».
– Ну и ну. – Лаура улыбнулась. – Какое святотатство.
Он в ответ тоже улыбнулся.
– А я считаю, что это доказательство его страсти. Но наша картина тем не менее очень хороша. – Он допил кофе, встал и указал на почтовые открытки. – Давайте я их отправлю. А потом мы пойдем в церковь.
– Да, пожалуйста. – Лаура замешкалась. – Но вам вовсе не стоит идти туда со мной, синьор. Я знаю, как вы заняты.
– Возможно, но сегодняшний день я посвящу вам. – Он снова улыбнулся. – Надеюсь, вы не подумали, что я о вас забыл в последнее время?
– Я… я об этом вообще не думала.
– Я разочарован. Я надеялся, что вы хоть немного скучали по мне.
– Тогда вам следует кое-что помнить. – Она вскинула подбородок. – Я приехала в Бесаворо с вашим кузеном, синьор.
– Угу, – хмыкнул Алессио. – Но это легко можно забыть, Лаура.
Они прошлись по узеньким, мощенным булыжником улочкам, где дома стояли так близко, что люди могли, высунувшись из окон верхних этажей, дотронуться друг до друга руками. Ее поразило обилие цветов в ящиках на подоконниках.
– Что скажете? – спросил у Лауры Алессио, когда они остановились попить воды из фонтанчика. – Вам нравится мой город?
Лаура улыбнулась. Какой же он собственник! Ну просто феодал в своих владениях. И ответила:
– Очень.
– А теперь я покажу вам еще одну мою драгоценность. Вперед!
Внутри церкви пахло ладаном, было темно и прохладно после палящей жары на площади. Лаура шла по проходу, Алессио за ней. Золотой алтарь был необычайно красив, но внимание Лауры приковала картина, которая сияла подобно самоцвету и, казалось, излучала свет. Девушка на картине держала на руках младенца, и ее твердый взгляд был устремлен вперед, словно с вызовом всему миру – ну, кто первый бросит в меня камень? Лаура затаила дыхание и повернулась к Алессио.
– Это… потрясающе.
– Да, – тихо ответил он и сжал пальцами ее ладонь. – Каждый раз, когда я смотрю на нее, она меня поражает.
Они молча стояли и смотрели на картину, затем, также молча, обошли всю церковь, останавливаясь у каждой усыпальницы с горящими свечами. Когда они вышли на солнечный свет, он сам отпустил ее руку. Граф Рамонтелла не хочет, чтобы жители его деревни увидели, как он гуляет, держа за руку девушку, такую девушку, как она, тоскливо подумала Лаура.
Она ожидала, что теперь он отвезет ее прямо на виллу, но Алессио поехал по другой дороге.
– Куда мы едем? – спросила Лаура.
– Я хочу показать вам одно место, – ответил он. – Там находится трактир, так что заодно и пообедаем.
– Но разве нас не ждут на вилле?
– Вам не терпится вернуться? – Он бросил на нее быстрый взгляд и улыбнулся.
Трактир оказался перестроенным фермерским домом с длинной, широкой террасой под соломенной крышей. Их встретили очень радушно и почтительно, проводили к столику и, пока они просматривали меню, принесли аперитив.
Держа в руке бокал белого вина, Лаура поднялась и стала рядом с Алессио, облокотившись на парапет каменной стены. Внизу расстилалось бесконечное море зелени, вдали виднелась голубая лента реки и пыльная ниточка дороги. Где-то у горизонта Лаура различила тянущийся к небу шпиль колокольни.
– Изумительно. Спасибо, что привезли меня сюда, – тихо сказала Лаура.
– Мне приятно это вам показывать, – ответил он. – Эта долина – крошечный кусочек Италии, но мне она очень дорога.
– Но ваш мир достаточно широк и многообразен, синьор.
– А каков ваш мир, Лаура?
– Лондон. Во всяком случае – сейчас. Я там работаю.
– Вы можете работать где угодно. Бары есть не только в столице Великобритании. Но вы, вероятно, предпочтете жить там, чтобы быть вместе с Паоло.
Ей вдруг безумно захотелось сказать ему правду. Но сделать это она, разумеется, не могла, потому что дала слово Паоло. Вместо этого Лаура сказала:
– Я снимаю квартиру с подругой. Мы хотим переехать из нашей теперешней, убогой. Мы с Гейнор уже решили откладывать деньги.
– А Паоло одобряет ваше решение? Разве он не захочет, чтобы вы жили с ним?
Лаура прикусила губу.
– Думаю, что… захочет… потом. Я не знаю. Пока что рано об этом говорить.
– Но ваш совместный отпуск мог бы стать первым шагом к этому. – Его голос почему-то прозвучал хрипло. – Бедняжка Лаура, если это так, то с моей стороны было жестоко предоставить вам отдельные комнаты.
Она вымученно улыбнулась.
– С синьорой случился бы удар, а я… могла бы заразиться от Паоло.
Он криво усмехнулся.
– Весьма практично, дорогая. – Он выпрямился. – Итак, пора выбрать, что мы будем есть. Их обслуживала хорошенькая, приветливая девушка – как выяснилось, жена хозяина, а обед приготовил сам хозяин. Им принесли миску оливкового масла и хлеб, который полагалось макать в масло, пармскую ветчину, несметное количество всевозможных колбасок и паштет из дикого кабана. Когда на десерт появился сыр, Лаура умоляюще подняла руки.
– Меня не пустят в самолет из-за лишнего веса.
Алессио посмотрел на нее поверх бокала.
– Вам не помешает немного поправиться, – сказал он. – Мужчине нравится ощущать в своих объятиях женщину, и он не хочет, чтобы она проскользнула у него между пальцев. Разве Паоло вам про это не говорил?
Лаура уставилась в стол.
– Говорил… но немножко по-другому. Это не современная точка зрения. Во всяком случае, по лондонским понятиям.
Упоминание Паоло вернуло ее к действительности.
– Еще минуту назад вы были со мной. А теперь куда-то удалились. – Он наклонился вперед. – «Когда же, мадонна, вы сбросите вуаль, что носите на солнце и в тени?»
Лаура очнулась и уставилась на него.
– Я не понимаю…
– Я процитировал Петрарку, один из его сонетов, посвященных Лауре. Это мой собственный перевод.
Лаура взяла себя в руки.
– Синьор, вы меня удивляете. Вот уж не ожидала, что вы будете говорить стихами.
Он пожал плечами.