– Да. – Это единственное слово рыданием вырвалось из ее груди.

– И вы не подумали о том, чтобы сказать мне об этом?

– Я не знала, что надо, – с несчастным видом ответила Лаура. – Я не думала, что это так больно. Я думала, что смогу притвориться и вы не догадаетесь, что я не… что я никогда…

– Боже, – устало произнес он.

Лаура поняла, что ей не избежать вопросов.

– Вы… и Паоло, вы дали всем понять, что вы – любовники. Почему вы это сделали? – тихо спросил он.

– Мы с Паоло… решили вместе путешествовать. Посмотреть, что из этого у нас получится. – Даже теперь она должна сохранить их секрет! – О, господи. Мне очень жаль.

– Вам не о чем сожалеть, – все тем же безжизненным голосом произнес он. – Во всем виноват я.

Он встал и начал одеваться.

– Алессио. – Лаура приподнялась на коленях и протянула к нему руку. – Куда вы?

– К себе. Куда же еще?

– Пожалуйста, не уходите, – прошептала она. – Не оставляйте меня.

– Это невозможно.

Он повернулся к ней спиной. Какой он неприступный, подумала Лаура и лизнула сухие губы.

– Алессио, пожалуйста. – Голос у нее был охрипший и прерывался. – То, что случилось сейчас, неважно. Я… я хочу вас.

– Нет, – отрезал он. – С этим покончено. И не должно было начинаться. Я не имел права… касаться вас.

– Но я дала вам такое право.

– Тогда радуйтесь, что у меня хватает сил уйти.

– Радоваться? Как же я могу… радоваться?

– Потому что в один прекрасный день вы выйдете замуж. – Слова с трудом вырывались у него из горла. – И ваша невинность будет тем даром, который вы сохраните для своего мужа. Только ему достанется радость от сознания того, что он ваш первый мужчина. Это слишком ценный подарок, чтобы отдавать его кому-нибудь вроде меня.

– Вы не кто-нибудь. Вы – Алессио.

Желание было жгучим, болезненным, но Алессио не мог позволить себе слабость. Он поднял с пола мокрую рубашку и постарался придать лицу циничное выражение.

– Ваша настойчивость вынуждает меня быть откровенным, – растягивая слова, произнес он и повернулся к Лауре. – Забудьте о высоких чувствах, синьорина. Правда заключается в том, что мне сегодня понадобилась в постель женщина, а не не опытная девушка. – И холодно уточнил: – У меня нет ни времени, ни терпения учить вас тому, что вам надо узнать, чтобы угодить мне.

Серые глаза смотрят на него с выражением затравленного зверька! И этот образ будет преследовать его до конца дней.

– Утром мы займемся вашим отъездом. Уверен, что вам не хочется здесь задерживаться. Спокойной ночи, синьорина.

Он поклонился и ушел.

Лаура смотрела, как за ним закрывается дверь. Какой кошмар! Это самое страшное унижение в ее жизни. Она стоит на коленях, обнаженная и предлагает себя мужчине, молит его, а он с жестокостью заявляет, что она ему не нужна. Ей никогда не приходило в голову, что так болезненно расставаться с девственностью. Но физическая боль – ничто по сравнению с душевной агонией, которую породили его слова. Слава богу, что она не успела сказать «Я люблю вас». Со сдавленным криком Лаура натянула на себя одеяло. Ее трясло, и горячие слезы текли по смертельно бледному лицу.

Алессио, сгорбившись, стоял под холодной струей душа. Сколько ледяной воды нужно на себя вылить, чтобы забыть ее податливые губы и худенькую фигурку? Ты – слепой дурак. Как же ты не понял, что она не просто застенчива, а неопытна? Разве ее поведение не кричало об этом громче, чем слова? Но первый же ее робкий поцелуй затмил ему рассудок. Алессио выругался. Неужели он осмелился винить Лауру, когда своими ласками он возбудил ее настолько, что она уже не могла ему сопротивляться? То, что он удержался и не соблазнил ее, не уменьшало чувства вины. Но он не представлял себе, что Лаура все еще девственница. И в то же время его охватила радость, что она не досталась Паоло. Правда, ему она тоже не принадлежит. И никогда не будет принадлежать… после его жестокости.

Алессио со стоном опустился на пол кабинки и уронил голову на колени, а струя воды с силой била его по спине.

– Лаура, – шептал он. – Моя Лаура.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Наплакавшись, Лаура наконец заснула, но сон был беспокойный, и почти всю ночь она ворочалась на широкой кровати. Ей приснилось, будто Алессио трясет ее за плечо и требует, чтобы она проснулась. Она с трудом открыла глаза, увидела, что он наклонился над ней, и в ужасе почти до подбородка натянула одеяло. Алессио был в джинсах и черной рубашке поло. Он не брит, заметила Лаура, а веки набухли, словно он тоже провел бессонную ночь.

– Что… что вам нужно?

– В горах оползень. Гильермо пытался съездить рано утром в Бесаворо, но дорога в долину завалена камнями и деревьями.

– Завалена? – у Лауры едва не остановилось сердце. – Вы хотите сказать, что мы… не можем отсюда выбраться?

– К сожалению, нет. Но домашний генератор работает, поэтому горячая вода есть. И свет тоже.

– Как долго я пробуду здесь? Мне необходимо уехать в аэропорт…

– Запросили технику из Перуджи, – ровным голосом ответил он, – но она прибудет в лучшем случае завтра.

– Не раньше? А сколько времени уйдет на расчистку дороги?

Алессио пожал плечами.

– Кто знает?

– Вас, как я вижу, не очень-то беспокоит то, что мы здесь практически заперты. – Голосу Лауры дрожал.

– Я сожалею о причиненных вам неудобствах, – холодно ответил он, – но в настоящий момент меня больше волнует Фредо – он пропал. Боюсь, что его хижина оказалась в зоне оползня. Я собираюсь в горы, чтобы вызволить его, если смогу.

– Понятно. – Лаура закусила губу. – Я… мне очень жаль. Я могу чем-нибудь помочь?

Он задержался у двери и бросил на нее через плечо равнодушный взгляд.

– Возможно… если умеете молиться. – И, усмехнувшись, ушел.

Итак, мышеловка опять захлопнулась. Что ей остается? Ждать. Лаура перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Разве это возможно, чтобы при виде его по ее телу пусть на долю секунды, но пробежал трепет желания? Да, этого нельзя отрицать, как бы стыдно ей ни было. Это означает, что, несмотря ни на что, она хочет его. Но было бы намного хуже, если бы он уговорил ее уехать с ним, а потом бросил. А сейчас, по крайней мере, никто не узнает о ее унижении. Лаура села и решительным жестом отбросила волосы с лица. Хватит лежать и мучиться. Она должна встать и настроиться на другую жизнь, в которой нет места Алессио Рамонтелле. Я смогу, я это сделаю, пообещала себе она.

День выдался тяжелый. Небо по-прежнему было затянуто тучами, и солнце проглядывало лишь изредка. В душном воздухе пахло сырой землей и травой. Идти к бассейну Лауре не хотелось. Она обошла вокруг дома, не зная, чем заняться, и вообще чувствовала себя как зверь в клетке.