Миссис Ферфакс рассердилась не на шутку.
— Я отлично вижу, что ты намерена поступать по-своему и тебе наплевать на Чарли. — Она бросила на дочь раздраженный взгляд. — А сейчас ты забираешь его с собой, лишь бы настоять на своем.
— Нет, — неохотно возразила Полли. — Я так не поступлю — на этот раз. Но считаю, что тебе придется согласиться с тем, что у меня есть своя точка зрения.
— Надеюсь, до отъезда ты приведешь его к нам в дом. — Мать открыла упаковку с картошкой и принялась мыть картофелины.
— Хорошо. — Полли позволила себе легкую, хотя и жесткую, улыбку.
Когда она вышла в сад, Чарли радостно бросился к ней, разбрасывая ногами опавшие листья. Полли наклонилась, чтобы подхватить его. О боже, как он похож на отца…
Мать Полли ничего не желала знать об отце Чарли, называя Сандро не иначе как «тот иностранец». Тот факт, что Чарли, черноволосый, курчавый, оливково-смуглый, с длинными ресницами и топазовыми глазами, был несомненным уроженцем Средиземноморья, похоже, ускользал от ее внимания.
Все равно, что жить с маленькой копией, порой говорила себе Полли, предаваясь грустным мыслям о том, что природа способна на жестокие шутки. Ну почему бы Чарли не унаследовать ее светлые волосы и зеленые глаза?
Она убрала волосы с его мокрого лба.
— Золотой мой, — прошептала она, — дедушка хочет, чтобы ты шел домой. Ты сегодня ночуешь здесь. Разве не замечательно?
Отец Полли приблизился к ним и расслышал ее последние слова.
— Это правда, родная?
Он внимательно взглянул на дочь.
— Да. — Попрощавшись с Чарли и проводив его взглядом, Полли откашлялась и повернулась к отцу. — Зачем беспокоить малыша из-за того, что мне нужно рано выезжать по делам?
— Ты права. — Отец помолчал. — Ты же знаешь, Полли, — тихо добавил он, — она хочет как лучше.
Полли покачала головой.
— Это мой ребенок, папа. У меня тоже есть право решать, что для него лучше. И я не считаю, что переезд сюда — оптимальный вариант.
— Согласен, — мягко произнес отец. — Но я, кроме того, хорошо представляю себе, как тяжело одной, без чьей-либо поддержки воспитывать ребенка. Я имею в виду не только материальную сторону. — Он вздохнул. — Мне трудно представить, как мужчина может не интересоваться ребенком, ведь он — его собственная плоть и кровь.
Полли ответила ему легкой кривой улыбкой.
— Папа, он не хотел ничего слышать ни о нем, ни обо мне. И пусть все остается, как есть.
— Да, любимая, ты мне говорила, — сказал отец и порывисто обнял ее. — Но я от этого не меньше беспокоюсь о тебе. И твоя мать тоже. Береги себя!
Когда Полли в одиночестве возвращалась домой на автобусе, на душе у нее было неспокойно. Непрекращающиеся попытки ее матери всецело завладеть внуком серьезно осложняли положение Полли. Достанет ли у нее мудрости, чтобы держать ситуацию под контролем?
Меньше всего ей хотелось, чтобы Чарли стал объектом битвы, но самый легкий намек на то, чтобы водить его на несколько часов в день в детский сад, где он получил бы возможность общаться с другими детьми, вызвал такую болезненную реакцию со стороны матери, что Полли больше не осмеливалась затрагивать эту тему.
Враждебное отношение матери к ее работе — другая проблема.
В компании «Добрые руки» ей предложили работу, о которой можно только мечтать, и она не сомневалась, что справляется с ней хорошо.
Услугами компании пользовались преимущественно женщины, как правило, пожилые, которым нужен был молодой помощник, чтобы позаботиться об их багаже, помочь им в аэропорту и сопроводить их в прогулках по незнакомым городам.
У Полли, самой молодой из служащих миссис Теренс, обнаружились хорошие способности к языкам, а недолгий опыт работы научил ее терпению и доброжелательности. В сочетании с природным чувством юмора эти качества как нельзя лучше подходили для ее работы.
Она быстро научилась разрешать конфликтные ситуации на таможне, устраивать экскурсии в художественные галереи и музеи, находить либо рестораны, удовлетворявшие самые изощренные вкусы клиентов, либо гостиницы в безопасных и живописных районах, либо магазины, доставлявшие товары в гостиницы или высылавшие их по указанным адресам за рубеж.
И при этом не выказывала ни малейшего раздражения даже при самом высокомерном отношении к ней туристов. В конце концов, ей за то и платят, чтобы она терпеливо сносила любые капризы и причуды. Ей вменялось в обязанности убеждать клиентов в том, что она путешествует исключительно ради удовольствия, которое ей приносит их общество.
Но трения с графиней Барсоли начались с самого первого дня.
Полли давно смирилась с тем, что не всем клиентам она приходится по нраву и в любом случае приходится завоевывать их доверие. С самого начала она почувствовала в обращении графини с нею настороженность, порой граничившую с враждебностью. Как преодолеть такое отношение, Полли не знала.
Каковы бы ни были причины, но настоящей теплоты между двумя женщинами так и не возникло. Поэтому Полли была просто поражена, узнав, что графиня выразила твердое желание прибегнуть еще раз именно к ее услугам при возвращении на родину, в южную Италию, равно как и готовность заплатить щедрый гонорар наличными.
Не только поражена, но и встревожена; она сомневалась, что эти деньги стоят той нагрузки, которой наверняка подвергнется ее нервная система.
От ее предыдущего визита в эту страну — первого и последнего — остались только душевные раны и страх. И она не стала бы рисковать снова, если бы существовала хоть самая ничтожная возможность еще раз встретиться с Сандро.
Говорят, что время — лучший целитель, однако рана, которую Сандро нанес Полли, все еще причиняла ей острую боль.
Она приложила все силы, чтобы стереть из памяти лето, проведенное в Сорренто три года назад. Лето, когда ей показалось, будто она влюбилась, и взаимно. Образы, которые, как она надеялась, были надежно спрятаны, теперь вырвались на свободу и вновь принялись бушевать в ее сознании.
Она с содроганием вспоминала свою комнату в часы сиесты, жалюзи, защищавшие от послеполуденного солнца, ленивое жужжание вентилятора под потолком и их с Сандро учащенное дыхание.
А еще — мягкий, хрипловатый голос, нашептывающий слова страсти, его руки и губы, с чувственным наслаждением изучавшие ее обнаженное тело. Жар его тела в ней в момент обладания.
Она так ждала этих наполненных экстазом вечеров, теплых лунных ночей, и тем сильнее оказалась боль последнего предательства.
Какой легковерной дурой я была, думала Полли, презирая себя. И не скажешь, что меня не предупреждали. Люди говорили мне, что этот человек ищет только бездумного летнего секса, советовали быть осмотрительной, но я не слушала их и только потом поняла, насколько они были правы.