Красивые кружевные чашечки обнажили нежные полукружья грудей с тугими розовыми сосками.

Он лизнул один из них, и Шеннон вскрикнула от удовольствия, откинув назад плечи и прижимаясь грудью ко рту Луки.

Лука тихо засмеялся: она всегда была восхитительной, чувственной любовницей. Он переместил свой язык на другой сосок и вызвал точно такую же реакцию.

Его руки, слегка касаясь, двигались по атласной коже, нежно трогая ее тело, затем он прижал бедра Шеннон к своим, и она почувствовала его возбужденную плоть.

– Раздень меня, – сказал он.

Шеннон открыла глаза и с трудом сфокусировала зрение. Сладострастная улыбка сирены появилась у нее на губах. Она расстегнула несколько пуговиц на его рубашке, обнажив мускулистую грудь, и провела пальцами по темным курчавым волосам, покрывавшим смуглую кожу Луки. Рубашка упала, а Шеннон уже расстегивала его брюки, чтобы ее ладонь могла проникнуть внутрь.

Прикосновение, не похожее ни на какое другое… Лука на секунду закрыл глаза, и волна желания захлестнула его. Зарычав, он схватил Шеннон, поднес к кровати, нагнулся, чтобы скинуть покрывало, и положил ее на прохладную белую простыню. Лука начал срывать с себя остатки одежды, а Шеннон чувственными движениями сняла тонкие чулки и голубые трусики. Длинные ноги скользили по белому полотну, дразня Луку соблазнительными изгибами дивного женского тела.

Наконец он лег рядом с ней и впился губами в ее алчущий рот.

Забыв обо всем на свете, они целовались, касались друг друга, перекатывались на кровати.

– Ты мне нужен, нужен, нужен, – повторяла она снова и снова, до тех пор пока у него голова не закружилась от охватившего его триумфа, от осознания собственной значимости.

Чувства обоих накалились до предела.

Шеннон выгнулась, приглашая его войти, и Лука, не в силах больше сдерживаться, погрузился в ее глубины. Их рты слились, их сердца грохотали, их тела взмокли от пота, их руки и ноги переплелись. Они трепетали, ожидая восхитительного взлета.

Затем все ослабло, захватывающая, стремительная атака чувств утихла, напряжение спало.

Лука соскользнул с нее и закрыл глаза, ожидая, когда схлынет чувство глубокого насыщения.

Через некоторое время он нашел в себе силы взглянуть на Шеннон. Она была очень бледной.

Неужели он причинил ей боль?

– Ты в порядке? – хрипло спросил Лука и нежно коснулся губами ее мягких губ.

Ее ленивое «Ммм…» принесло ему несказанное облегчение.

– Тогда посмотри на меня, – приказал он. – Я не люблю, когда ты лежишь так неподвижно.

Пушистые ресницы взлетели вверх.

– Ты просто замечательный, – улыбнулась Шеннон.

Лука с ленивой ухмылкой кивнул, затем еще раз поцеловал ее в губы.

– Я и чувствую себя замечательно.

– Трюфели! – неожиданно воскликнула она и тут же вскочила на ноги.

Но в тот момент, когда Шеннон подошла к комоду, какая-то смутная мысль возникла у нее в голове. Хмуро глядя на шоколадные конфеты, она пыталась сосредоточиться на том, что же не давало ей покоя.

Внезапно перед ее глазами огненной молнией вспыхнуло видение. Улыбающийся Лука, выходящий из магазина и протягивающий ей коробку с трюфелями. В другой руке зажат небольшой пакетик, который он убрал в карман… Шеннон так отчетливо увидела это, что не сразу могла поверить тому, как глупо она ошибалась.

Лука отправился в магазин не для того, чтобы купить конфеты! Трюфели он купил после того, как сделал более серьезную покупку.

Упаковку презервативов! Он купил презервативы – для тщательно продуманной ночи любви!

– Я не могу спокойно смотреть на тебя, чтобы не испытывать желания быть внутри тебя, – пробормотал он низким голосом.

Она обернулась и посмотрела на него. Лука лежал в свойственной ему расслабленной позе – на боку, подперев голову рукой и слегка согнув сильные ноги.

Шеннон затрясло от ярости.

– Ты ублюдок! – бросила она ему. – Я тебя ненавижу!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Что?! – спокойные, темные глаза Луки округлились от удивления.

– Я т-тебя ненавижу, – повторила Шеннон. Раньше мы обходились без этого, а сейчас ты даже не потрудился сказать мне!

Он сел, нахмурив черные брови.

– О чем ты говоришь?

– Презервативы, – объяснила она. – Ты купил их вчера в магазине, в котором покупал трюфели.

Я видела, как ты положил их в карман.

– Ну да, – подтвердил Лука, не видя никакой проблемы. – Мне не хотелось испытывать судьбу… Почему ты так на меня смотришь?

Шеннон бросила коробку с трюфелями и наклонилась за брюками, валявшимися на полу. Засунула дрожащие от напряжения пальцы в карман и вытащила обернутый целлофаном пакетик.

Ей даже не пришлось ничего говорить. Лука увидел пакет и наконец все понял.

– Дурочка, – прошептал он и ухмыльнулся. Мы же никогда не любили эти штучки, не так ли?

Мы слишком беспечны, когда находимся под воздействием более непреодолимых сил.

Она швырнула пакетик в него. Он ударился о красивое загорелое плечо Луки и упал прямо на колено.

– Я никогда тебя не прощу, – в ярости крикнула ему Шеннон. – Как ты мог подвергнуть меня такому риску, Лука? Как ты мог! – заплакала она.

В течение секунды он пристально смотрел на нее, затем мрачно заметил:

– Мы оба рисковали, дорогая, – заметил он мрачно. – Мы набросились друг на друга, не думая ни о чем, если помнишь. И это не было одностороннее удовлетворение.

– Я это не отрицаю.

– Тогда почему ты так бесишься? – резко спросил он, скатившись с кровати и встав на ноги с другой стороны.

От душившей ее ярости Шеннон с трудом понимала, что он говорит.

– Я дрожу от страха, что уже беременна, а ты спрашиваешь, почему я бешусь? – чуть не задохнулась она от гнева.

– Беременна? Как это? – спросил Лука. – Ты же пьешь таблетки, – удивился он. – И это не повод для шуток.

– Вот именно, не повод, – заверила его Шеннон. – Потому что я не пью таблетки. Какого черта, ты думаешь, я так расстроилась?

На секунду в воздухе повисла тишина.

– Матерь Божья, – пробормотал Лука. – Я имел в виду риск совсем иного рода.

– Какого еще иного? – спросила она его, сбитая с толку.

– Почему ты не пьешь таблетки?

– А зачем ты покупаешь презервативы, если думаешь, что я пью?

Вместо ответа Лука потер затылок и повернулся к ней спиной. Шеннон, в полном смятении, размышляла и наконец сделала свои собственные выводы.