Она была ему ровней во многих отношениях, но это оказалось чересчур. Рэнд отстранился. Ее влажные, пухлые губы блестели после его поцелуя. Рэнд снова почувствовал сильное возбуждение и понял, что сегодня ночью покоя ему не видать. Впрочем, он лишился покоя в тот день, когда встретил Коррин Мартин.
— В следующий раз нам понадобится вся ночь, — сказал он.
— Может быть, следующего раза не будет.
— Черт возьми, Коррин!
— Да, черт возьми, Рэнд. Я не соглашалась быть твоей игрушкой.
— Ты ждала, что твоей игрушкой буду я?
— Кажется, ты не возражал.
— Покажи мне мужчину, который станет возражать, если к нему на колени сядет охваченная страстью женщина.
Она вспыхнула. Рэнд знал, что зашел слишком далеко. Но он почувствовал, что оказался в ловушке, а его инстинкты всегда побуждали его к драке.
— До свиданья, Рэнд, — сказала Коррин.
Он схватил одежду и вышел за дверь. Она тихо за ним закрылась.
Коррин понимала, когда ей дают отставку. Она надеялась, что выйдет победительницей из последней стычки с Рэндом, но в глубине души знала, что победителем не вышел никто. Оба проиграли.
Именно поэтому, она никогда не позволяла себе увлекаться коллегами. Конечно, между ней и Рэндом возникла пылкая страсть, но теперь Коррин от души об этом жалела. А она терпеть не могла о чем-то жалеть, потому что сожаление казалось ей бессмысленной тратой энергии.
После ухода Рэнда она не могла заснуть и провела всю ночь, составляя планы на следующий квартал. Она работала все оставшиеся выходные, пытаясь убедить себя, что отсутствие известий от Рэнда ее не волнует. Ей больше не хотелось с ним разговаривать.
Наступил понедельник, и она приготовилась к трудовым будням. Нарядилась в строгий черный костюм от Донны Каран, который купила, когда ее повысили в первый раз. Коррин любила этот костюм, в нем она чувствовала себя непобедимой.
Она вошла в «Таррон» и мысленно застонала: Рэнд стоял в коридоре и разговаривал с одним из охранников. Она прошла мимо, даже не взглянув в его сторону. Продолжай дышать, напомнила она себе, ожидая, когда закроются двери лифта.
Они начали закрываться, и Коррин расслабилась, но внезапно двери остановила большая мужская рука, и в лифт вошел Рэнд. Он нажал кнопку этажа Коррин.
— Доброе утро, — сказал он.
Она кивнула. Она не покажет ему, как сильно он ее ранил.
— Не желаешь со мной разговаривать? — спросил Рэнд, подходя ближе.
— Это было бы ребячеством, — ответила она.
Надо было отойти от него, но Коррин ни под каким видом не хотела уступать. Она осталась на месте, хотя уже успела заметить, что с Рэндом что-то не так. Галстук у него был завязан безукоризненно, костюм — отутюжен, но сам Рэнд неуловимо изменился.
— А мы с тобой вроде и не дети, — сказал он, глядя Коррин прямо в глаза.
— Чего ты от меня хочешь? — Вопрос прозвучал резко, но она не умела играть в игры с мужчинами. Она знала, как держать их на расстоянии с помощью пристального ледяного взгляда или нескольких удачных колкостей, но отбрасывать мужчину за внутреннюю стену, окружавшую ее мир после того, как она его впустила… ничего подобного Коррин до сих пор делать не доводилось.
Он вздохнул.
— Чтобы ты уделила мне несколько минут.
— Зачем? — Она поняла, почему сегодня он выглядит по-другому. Все дело в выражении глаз. Рэнд казался усталым. Нет, скорее изможденным. Коррин сцепила пальцы, потому что ей захотелось протянуть руку и погладить его напряженное лицо.
— Мне не нравится, что нам стало неловко друг с другом, — сказал Рэнд. Коррин не ожидала от него подобной искренности.
— Мне тоже. Нам предстоит вместе работать над учебным проектом. А если я не пойду на оставшиеся два свидания, Пол заметит.
— Я говорил не о наших деловых отношениях.
— Между нами нет других отношений, Рэнд.
После того, как они с Рэндом занимались любовью, Коррин поняла, что романа ей недостаточно. Что от Рэнда ей надо большего, и что она никогда и не решится попросить его об этом. Потому что он сразу поймет, насколько она ранима. А вчера вечером она узнала важную вещь: ей не хочется, чтобы такой человек, как Рэнд Пирсон, узнал о ее слабостях.
— Я с этим не согласен.
Коррин промолчала, не зная, что ответить. Она чувствовала неуверенность и смятение. Нет, нельзя позволять Рэнду доводить ее до такого состояния.
— Прошу тебя, Кори. Просто разреши мне объяснить.
— С какой стати?
— С тех пор, как мы расстались, я не сомкнул глаз. Я закрываю глаза и вижу тебя.
Зачем он говорит такие вещи? Может, она не ошиблась, когда решила заняться с ним любовью.
— Я попрошу Адама оставить нас наедине на пятнадцать минут.
— Зачем? — спросила она.
— Думаю, лучше всего поговорить в офисе.
Коррин кивнула — безопасное место. Ни он, ни она не поставят под удар свой профессиональный имидж.
Наступила тишина. Двери лифта открылись на ее этаже. Ассистент Коррин, Адам, сидел за своим столом.
— Привет, Адам. Что-нибудь изменилось в сегодняшнем расписании?
— Только мистер Пирсон. Я оставил вам свежую голосовую почту.
— Спасибо, Адам.
— Вы проведете с мистером Пирсоном все утро? — спросил Адам.
— Около пятнадцати минут.
— Может, и больше. Я не люблю торопиться, — сказал Рэнд.
Коррин вспомнила его свирепое лицо, когда он ушел в тот субботний вечер. Но если она станет общаться с ним не так, как раньше, пойдут сплетни. А ей этого не хотелось.
— Я тебя не задержу, — сказала она.
— Этого и не случится, — ответил он.
Она вошла в кабинет, Рэнд последовал за ней. От него хорошо пахло — лучше, чем должно было пахнуть от мужчины, который ее покинул. Разумеется, ей надо с ним порвать. Но сердце не всегда прислушивается к голосу рассудка.
Когда Рэнд вошел вслед за Коррин, у него не было четкого плана действий. Он только знал, что больше так продолжаться не может. Вчера ночью он был в отчаянии, которое напомнило ему о том, что он чувствовал, когда умер его брат Чарльз.
Одиночество могла скрасить непочатая бутылка «Катти Сарк», но он так ее и не откупорил, хотя у него вспотели руки и он тянулся к бутылке несчетное количество раз.
С Коррин надо было что-то решать. И не позднее, чем сегодня. Рэнд не знал, долго ли сможет противиться желанию выпить и своей страсти к Коррин. Ему нужно было вернуть свою жизнь в более или менее нормальную колею.
Рэнд обвел взглядом ее кабинет. Он был здесь в третий раз и только сейчас заметил, как тут холодно, и понял, как хорошо она маскируется. Рэнд знал цену такой маскировке, потому что на протяжении многих лет вел себя точно так же.