К ним бросились сразу двое – «качок» и Эннанов дедушка.
Катька вихрем взлетела по лестнице… Спонсор вскинул пистолет, и пуля со звоном ударила в металлическую ступеньку у ее ног… От Катькиного визга заложило уши, девчонка словно взвилась над ступеньками, мгновенно пропав из виду. И тут же от двери раздался грохот…
– Она заперта! Заперта! – отчаянно дергая створку, кричала Катька.
Из угла, где держали взрослых, рванулся оператор Боренька! Нырком вперед он кинулся к упавшему на кафель автомату…
Охранник шагнул в сторону и… опустил приклад Бореньке на голову… Глухо хрюкнув, Боренька ткнулся в кафель лицом.
Тем временем «качок» навалился сверху на Эннана. Его похожая на крюк подъемного крана лапища уцепила парня за голову, стиснула, отогнула назад…
– Пусти его! – молотя сухонькими кулаками по стриженной башке «качка», орал Эннанов дедушка. – Отпустите внука, он должен немедленно уйти! Немедленно! Иначе я ничего не буду делать…
– Да пошел ты, козел старый! – гаркнул «качок», развернулся… и пудовый кулачище вошел в соприкосновение с черепом старика. Раздался глухой, точно деревянный, стук.
Глаза у старика закатились под лоб… он пошатнулся. И резко взмахнув руками, как марионетка, которую дернули за ниточки, навзничь рухнул на пол. Голова его стукнулась об кафель.
– Дедушка! – крикнул Эннан…
«Незаметный» немедленно рванулся и кулаком ударил Эннана в нос. Мальчишка захрипел… и, обливаясь хлынувшей из носа кровью, завалился на бок.
– Ты гляди, таки чемпион! – поднимаясь, выдохнул «полупородный» и засадил Эннану ботинком в бок. Мальчишка судорожно дернулся…
– Ты что натворил, придурок? – Покачивающийся «незаметный» склонился над Эннановым дедом, нащупывая пульс на морщинистой шее. – Что мы без него делать будем?
– Да я ж не хотел! Я ж легонько… – топчась над распростертым на кафеле стариком, оправдывался «полупородный». – Он оклемается, босс, честное слово, оклемается!
– Бери его и тащи наверх! Постель, вода, лед, что там еще нужно… – заорал на подручного «незаметный». – И если не оклемается… Сам будешь татарскую общину на драку подбивать, кретин! И этих двух героев тоже в порядок приведи! – Он кивнул на Бореньку и Эннана. – А вы… – «незаметный» обвел нас тяжелым взглядом, – забирайте свою шуструю девчонку… – он кивнул на всхлипывающую на ступеньках Катьку. – И быстро! Переодеваться! Краситься! Собираться! Будите своих малолетних актеров… – скомандовал он Душке. – И… Если хоть один из них догадается, что тут происходит, – пеняйте на себя! – Он криво ухмыльнулся и, взмахивая автоматом, заорал: – Бего-ом!
И мы побежали – даже те из нас, кто едва ногами шевелил! А что нам оставалось делать?
– Кажется, мне сломали нос… – придерживая на переносице пакет со льдом, прогундосил Эннан. Лед уже таял, и по его лицу бежали юркие капли воды. Как слезы. – Они же не убьют деда, правда? – тоскливо спросил он. – Он ведь им нужен…
– Ага, – согласилась я. – Нужен. Чтоб убить других людей.
Поверх пакета со льдом Эннан бросил на меня укоряющий взгляд раненого оленя. Я в ответ только усмехнулась: если бы меня можно было взглядами пронять, я б до сих пор из задних рядов массовки не вылезла.
– Извини, но мне как-то не удается проникнуться сочувствием к твоему дедушке.
– Он пытался меня спасти… – ладонью вытирая текущую по лицу воду, буркнул Эннан.
– От чего? Если нас действительно всех отпустят – подержат взаперти и отпустят! – зачем тебя спасать? И кстати, где это нас взаперти держать будут? – понижая голос, спросила я. – Вот представь: убили короля и принцев… Не знаю, застрелить их собираются или еще как… И что? Нас вот так легко выведут отсюда и просто-напросто уведут под замок сажать? На глазах милиции, ОМОНа, королевской охраны… А те нам фуражками вслед помашут? Как это, интересно, они собираются такое проделать? – Я кивнула в сторону «незаметного» и компании, пристроившейся у клеенчатой стенки кулис.
Кулисы воздвигли у открытой сцены на старой площади. В двух шагах от крепостной башни и кафе Эннановых родителей. Я о таких кулисах всю жизнь мечтала! Чтоб каркас из металлических реек, а сверху прорезиненная ткань. Не каплет, не дует, и толпящиеся перед сценой зрители не видят ни как мы переодеваемся, ни… как «незаметный» с «полупородным», почему-то наряженные, будто судьи на Эннановом чемпионате, в свободные рубахи и татарские шапки, бродят между нами, а на шеях у них болтаются автоматы. У зашнурованного полога, заменяющего дверь в кулисы, сидел хмурый «качок» – тоже вооруженный. Рано утром, когда нас под охраной «арабских террористов» везли из пансионата в старый город, я видела, как он доставал оружие из ящиков, что приехали в Крым в нашем автобусе. Потом полязгивающие и побрякивающие металлом ящики куда-то уволокли. Я сильно подозревала, что они должны были поступить в ведение Эннанова дедушки, но теперь, когда он валялся в одном из номеров с сотрясением мозга… Я покачала головой: нашла о чем переживать – как террористы разберутся с оружием! Справятся как-нибудь…
– Думаешь, врут? Не отпустят? – еще тоскливей сказал Эннан, провожая взглядом снующих вокруг мелких.
Я не ответила. А что я могла ему сказать?
Выдумка насчет роли заложников при злобных террористах пошла у наших малых на ура. Мелкие сновали между вооруженными мужиками, нахально пытались пощупать автоматы и то и дело прибегали выяснять, когда по сценарию штурм и освобождение заложников.
– Переигрывает! – тоном знатока прокомментировала Анька, разглядывая хмурого «качка».
– Наоборот, не дожимает! – не менее авторитетно возразил Назарчик. – В общем, не Том Круз!
– Даже не Брюс Уиллис! – оттопырила губку Анька, и они удалились.
– Не Брюс, значит… – недобро пробормотал им вслед «качок» и провел ладонью по прикладу, словно злобного пса успокаивал, дескать – потерпи, еще не время.
– Мой дед не мог знать… – переводя взгляд с автомата в руках «качка» на мелких, мертвым голосом сказал Эннан. – Не мог он! Если бы ваши преподаватели не украли деньги – ничего б и не было!
Мне захотелось его ударить.
– При чем тут деньги?! И не крали они, ясно? – прошипела я. – Микулишна с Тосей в жизни бы чужого не взяли, даже у террористов! А Душка в принципе ничего тайком сделать не может! Если бы она украла, это было бы целое шоу «Похищение чемоданчика»! Да я этих людей сто лет знаю!
– Я своего деда тоже знаю… – горячо начал Эннан и смешался под моим ироническим взглядом.
Мы замолчали. Липкий и холодный, как осенняя грязь, страх полз по моим ногам – сперва онемели колени, потом сжалось внизу живота, а потом тяжелый мокрый ком ужаса поселился за диафрагмой. Мама! Мамочка! Я знаю, что ты далеко, но ведь у меня же больше нет никого, ты же не можешь меня тут оставить, помоги, мамочка, вытащи! На резиновой стене наших кулис-тюрьмы вдруг возникает ярко-желтое светящееся пятно, и я прыгаю прямо в это пятно и лечу, лечу по длинному сверкающему коридору прочь, прочь… и вываливаюсь прямо маме на руки, и она прижимает меня к себе, как маленькую, и укачивает, и шепчет: «Все будет хорошо, Юлечка, все уже хорошо, я здесь, с тобой, это был сон, просто страшный сон…»