— Да. Я не собирался… подслушивать. Вспыхнув, она резко отвернулась.
— Но звуки в Каса-дас-Камелиас разносятся очень далеко. Я просто не мог не услышать ее рассуждений о совершенстве брачной ночи. — Долгий, внимательный взгляд Эдуардо заставил Кэтрин вздрогнуть. — Я слышал и ее замечание о твоем noivo и о ваших отношениях. Кэтрин, ты не должна стыдиться…
— Стыдиться! — в ярости прошипела Кэтрин, повернувшись к нему; глаза ее горели от возмущения. — Я ни капельки не стыжусь своих отношений с Дэном, которые тебя, между прочим, нисколько не касаются!
— Извини меня, Кэтрин, — поспешно прошептал он. — Я не хотел обидеть тебя. Не забывай, что я немного подзабыл английский. Не всегда могу правильно подобрать слова. Прости.
Теперь Кэтрин кипела от злости на себя — за то, что позволила Эдуардо Барросо так легко проникнуть в свою душу.
— Ты тоже извини меня за грубость, — с досадой проговорила она и постаралась улыбнуться. — Знаешь, я что-то чувствую себя страшно уставшей. Должно быть, не привыкла к этому вашему чудесному, чистому воздуху. Наверное, мне нужно немножко отдохнуть перед ужином.
Уже въезжая в арку Квинта-дас-Лагоас, Эдуардо обернулся к ней с вежливой маской на лице.
— Pois е. Как тебе угодно, Кэтрин. Ужин будет подан не раньше восьми.
— Chegamosf — спросил заспанный голосок, когда Эдуардо уже подъезжал к дому. — Мы приехали?
Кэтрин казалось, что ничто в жизни не выводило ее настолько из равновесия, как эта сцена с Эдуардо. Она решила, что проведет время до ужина за одним из романов, купленных в аэропорту. Однако, устав от избытка впечатлений, она мгновенно уснула, как только голова ее коснулась подушки. Проснулась она от настойчивого стука в дверь, в полной темноте и ничего не соображая.
— Кэтрин! — звала Ана. — С тобой все в порядке?
— Заходи, — сонно отозвалась Кэтрин. Повозившись с настольной лампой, она включила свет и в ужасе уселась на кровати. — О Боже, уже так поздно!
— Я заглядывала к тебе раньше, — сказала Ана, проходя в комнату. — Света не было, и я решила, что ты спишь. Эдуардо велел тебя не беспокоить, потому что ты устала. — Она присела на край кровати и дотронулась до пылавшей румянцем щеки Кэтрин. — Если ты очень устала, querida, то можно принести тебе ужин в постель.
Какое-то мгновение Кэтрин колебалась. Уж очень заманчиво было избежать Эдуардо Барросо хотя бы на этот вечер. Но и трусливо. Она покачала головой и выбралась из постели.
— Что ты, Ана, жду не дождусь встречи с твоим женихом, глупенькая! — Она внимательно окинула взглядом шелковое желтовато-зеленое платье Аны. — Ты выглядишь потрясающе. Дай мне только двадцать минут. Не скажу, что смогу сравниться с тобой, но обещаю не ударить лицом в грязь, сеньорита Барросо.
— Bobagem! — возразила, обнимая ее, Ана. — Торопиться незачем. Мы будем в sola. Я умолила Фернанду накрыть ужин там, а не внизу. Приходи!
Кэтрин понадобилось две минуты на освежающий душ, еще пять, чтобы подсушить волосы. Она быстро надела абрикосового цвета юбку, простенькую белую блузку из шелка и позволила себе потратить несколько минут на волосы, подняв их со лба и закрутив тугим пучком на затылке. Чтобы немного скрасить простоту общего стиля, она чуть сильнее подкрасила глаза, добавила каплю духов и в тот миг, когда где-то в глубине дома пробило восемь, накинула абрикосовый жакет, сунула ноги в желтовато-коричневые лодочки, вдела в уши гроздья янтарных капель и глубоко вздохнула, чтобы выровнять дыхание. Смелей, Кэтрин, молча скомандовала она, вперед!
Робость. Для Кэтрин это было что-то новенькое. Спустившись в прихожую, она застыла у подножия лестницы, внезапно парализованная страхом и охваченная желанием бегом вернуться к себе в комнату и притвориться больной — только бы не встречаться снова лицом к лицу с Эдуардо Барросо. А вот и он. У нее перехватило дыхание, когда хозяин дома, пугающе элегантный в строгом темном костюме, появился из-за двери, ведущей в sola. Тихонько закрыв ее за собой, он обвел ищущим взглядом комнату, увидел Кэтрин и направился к ней.
Кэтрин скованно улыбнулась ему.
— Добрый вечер.
— Boa tarde [36] , Кэтрин, — ответил он и, выдержав паузу, вскинул вверх руки жестом недоверия. — Я поражен.
— Поражен?
— Ана сказала, что полчаса назад, когда она зашла к тебе, ты еще спала.
— Верно.
— И тем не менее ты уже здесь! Не только пунктуальна, но и способна ослепить своим видом!
Кэтрин успокоенно вздохнула, чувствуя себя значительно лучше.
— Каюта, в которой я жила на лайнере, была так мала, что мы с соседкой должны были переодеваться по очереди — пришлось приобрести в наведении лоска сноровку.
— Уверен, что Карлос был бы тебе благодарен, если бы ты поделилась своим искусством с Аной! — рассмеялся он. — Иначе большую часть своей жизни он проведет наподобие сегодняшнего вечера — расхаживая в ожидании, как лев в клетке.
— Но Ана ведь была готова сто лет назад! — смеясь, сказала Кэтрин. Эдуардо пожал плечами.
— Поговорив с тобой, она вернулась к себе — что-то там поправить в прическе. Карлос из последних сил поддерживал со мной вежливую беседу, а сам поминутно косился на часы. Теперь, когда Ана изволила наконец явиться, я его пожалел и оставил их наедине, решив встретить тебя здесь. Признаюсь, я предполагал, что и тебя придется подождать!
— Раз я уже пришла, может, присоединимся к ним?
— Чуть позже. Дадим им пару минут побыть вдвоем. — Внезапно став серьезным, он заглянул ей в глаза. — Кроме того, я рад нашему неожиданному уединению. Мне хотелось бы услышать, что я прощен. Она напряглась.
— Прощен?
— Полагаю, ты догадываешься, за что, Кэтрин. Мне не следовало говорить, что я слышал ваш с Аной откровенный разговор. Ты была смущена и разозлилась, naturalmente. Я прошу прощения.
— Я разозлилась не потому, что ты нас услышал! Меня взбесило твое замечание, что мне чего-то нужно стыдиться.
Он придвинулся к ней.
— Я знаю. — Глаза его сузились и потемнели. — Наверное, я неудачно выразился, ведь то, что я услышал… — Он пожал плечами, и на его орлиное лицо легла тень издевки над самим собой. — Можешь, если хочешь, смеяться, но, когда я узнал, что ты и этот… этот человек были любовниками, я почувствовал ревность.
Кэтрин ошарашенно уставилась на него.
— Ты это несерьезно!
— Почему?
— Мы же только познакомились!
— Мне трудно в это поверить.
— Только потому, что я похожа на Исабель?
— Нет! Я больше не думаю о ней, когда вижу тебя. К Исабель я испытывал обожание, своего рода детское вожделение. — Он взял ее за руку и заглянул в глаза. — Я тебя обижу, Кэтрин, если скажу, что мои чувства к тебе — скорее чувства мужчины к женщине?