– Откуда же у тебя эта гениальная мысль повезти его в коттедж Джулии?
Лора подняла глаза.
– Я ужасно беспокоилась за тебя, Гэбриэл.
– За меня?
– Да. Я боялась, что ты надорвешься, пытаясь заботиться о папе и в то же время поддерживать бизнес на плаву. Вот и решила чем-нибудь помочь.
– Я тебе благодарна, мама. И папа тоже, судя по его виду сегодня.
– С нами будет все в порядке, – сказала Лора. – Коттедж расположен недалеко от пляжа, и мы сможем выходить на длительные пешие прогулки, которые предписаны Гарри как часть его терапии.
Позже вечером Гэбриэл лежала без сна, углубившись в раздумья.
Когда зазвонил сотовый телефон, она быстро схватила трубку.
– Вы сегодня поздно, Адам.
– Кто такой Адам, осмелюсь спросить? – спросил, растягивая слова, совершенно другой голос.
– Джереми! Значит, ты вернулся.
– Это очевидно, моя дорогая. Разве ты не получила мою открытку?
– Если ты послал ее в Лондон, то нет. Я все еще в «Хэйуордз-Фарм».
– Ах да, конечно же. Я забыл. Кстати, как твой отец?
– Лучше, но до нормы пока еще далеко.
– Когда ты появишься в Лондоне?
– Понятия не имею. Я сейчас занята потрясающей реставрационной работой. Когда результат будет выставлен здесь на аукцион, может, соберешься приехать в Пеннингтон? Возможно, эта вещь привлечет твое внимание.
– Правда? – заинтересованно спросил он. – В таком случае я и в самом деле могу решиться на путешествие в дикие дебри. Нет ли там случайно какого-нибудь цивилизованного отеля?
– Конечно, есть. Спасибо за звонок…
– Не так быстро, – перебил он. – Кто этот таинственный Адам? Это он заставляет тебя столько работать, дорогая?
– Поскольку картина, которую я реставрирую, принадлежит ему, то да, это он. Спокойной ночи, Джереми.
Гарри похвалил работу своих помощников, затем еще раз рассмотрел двойной портрет. После долгого и тщательного изучения с помощью лупы при ярком дневном освещении он одобрительно кивнул.
– Даже без подтверждения от твоей мисс Скудамор это несомненно Синглтон, Гэбриэл. – Кончиком пальца он коснулся холста в нижнем правом углу. – Подпись должна быть примерно здесь, где слой лака толще, так что будь особенно осторожна, дочка.
Гэбриэл заглянула через его плечо и кивнула.
– Адам объяснил мне, чего ожидать. Три заглавные буквы, переплетенные в виде монограммы, остаток имени в виде завитков.
– Как только подпись станет различимой, больше не расчищай ее. Лучше оставить следы старого лака, чем рисковать вообще стереть подпись. – Он неожиданно усмехнулся. – Как будто ты сама не знаешь!
– Как вы думаете, босс, сколько за нее дадут? – спросил Эдди, который вместе с Уэйном топтался на заднем плане.
– Кто знает? Исторической ценности она не представляет, но происхождение интересно. За кудряшки и глубокое декольте дают неплохую цену.
– А это точно не копия? – спросил Уэйн.
– Точно. За годы практики приобретаешь «глаз» на манеру письма некоторых художников – это похоже на узнавание почерка. Рейнольдс любил изображать фон мелкими завитками краски, крутя кисть, Гейнсборо нравился отблеск света на выбившемся волоске. Синглтона определить труднее, потому что у нас в распоряжении меньше его работ для сравнения. Подобно Лоуренсу и Этти, он был мастером по части передачи цвета кожи, но одновременно и шутником. Любил всякие спецэффекты. Так что я готов биться об заклад, что где-то на заднем плане спрятано нечто.
– Мне кажется, что на стене позади девушек находится какая-то картина, – согласилась Гэбриэл.
– Ну, ты навел там у них порядок, Гарри? – спросила Лора, когда они вернулись к ней.
– Гэбриэл больше не нужна моя помощь. Ее работа выше всяких похвал. – Гарри испытующе посмотрел на дочь. – Хотя тебе, наверное, скучновато сидеть здесь все время одной, девочка.
– Теперь, когда Джереми вернулся, он ведь будет к тебе приезжать, не так ли? – спросила Лора.
– Ну, ты же знаешь Джереми, – небрежно заметила Гэбриэл. – Он бы предпочел, чтобы я приезжала к нему. Но на аукционе он будет.
– Ты ему сказала про Синглтона? – удивленно спросил Гарри.
– Разумеется, нет. Я просто намекнула, что ему стоит приехать на аукцион. Ведь Адаму не помешает проявление кое-какого интереса извне, чтобы повысить ставки.
– А вот и он, собственной персоной, – сказал Гарри, увидев подъезжающий к дому знакомый автомобиль.
– Пойду сварю кофе, – сказала Лора.
– Я думала, ты торопишься отбыть, мама, – засмеялась Гэбриэл.
– У меня найдется пара минут, чтобы познакомиться с такой знаменитостью, как Адам Дайзарт!
Лора Бретт оказалась не более стойкой к действию дайзартовского шарма, чем до нее мисс Скудамор. Адам, выросший в доме, полном женщин, чувствовал себя с Лорой непринужденно и моментально завоевал ее расположение, пообещав присмотреть за Гэбриэл, пока родители в отъезде.
– Я даже предлагал ночевать здесь на диване, но, увы, она мне отказала, – проговорил он печальным тоном.
– Лично мне кажется, – быстро сказал Гарри, – что это неплохая мысль. Дом стоит на отшибе…
– Вот именно, – подхватила Лора, содрогнувшись. – Я бы ни за какие коврижки не согласилась ночевать тут одна.
– Со мной все будет в порядке, – твердо сказала Гэбриэл. – Если мне станет не по себе, я попрошу мисс Принс пожить со мной.
– Поехали, Гарри. Я собираюсь проделать путь необременительными этапами, с частыми остановками для чаепития, ленча и тому подобного, если тебе станет нехорошо от моего вождения.
– Не станет. Я, скорее всего, засну, – заверил ее Гарри и направился к чемоданам, но Лора покачала головой.
– Тяжестей не поднимать.
Адам отнес багаж к машине, а Гэбриэл обняла родителей. Потом они махали им вслед, пока машина не скрылась из глаз.
– Ваша мать очень привлекательная женщина.
– Она вышла замуж и стала матерью, когда ей не было еще и двадцати лет. Пример, которого я твердо решила избежать, – сказала Гэбриэл. – Очень не люблю быть невежливой, но мне пора начинать. Хотя сегодня я могу поработать и дольше, поскольку не надо идти в больницу.
– Ни в коем случае – работайте как обычно, – быстро сказал Адам.
– Мне все равно делать больше нечего. Кстати, – добавила она, – вчера вечером позвонил Джереми Блит. Он вернулся из Штатов и…