Теперь мой идиотизм подтвержден медицинским обследованием. Ох, не дай бог домашние узнают о диагнозе! Засмеют насмерть. Вот отчего мне скучно читать философские книги, вот по какой причине я никогда не могу понять, о чем толкуют гости в аналитических передачах на TV. Впрочем, и ведущие сидят иногда в студии с такими лицами, что у меня начинают в голове роиться сомнения: а они сами хорошо разбираются в озвучиваемой проблеме? Похоже, что нет, а некоторое время назад у меня сложилось впечатление: кое-кому платят за то, что они молчат и кивают с умным видом. В принципе в ряде передач ведущий совсем не нужен, гости великолепно договорятся друг с другом и без него, но как-то не принято оставлять студию без хозяина.
Однако сейчас мне стало ясно: телевизионщики-то умные, а Лампа – клиническая идиотка.
– И что, – я решила выяснить все до самого конца, – у олигофренов всегда болит голова?
– Нет.
– Почему же у меня мигрени?
– О, это уже другая проблема. Видите позвонок? Он называется Атлант, вот первый шейный позвонок.
– Прямо в черепе?
– Ах, молодец, какие умные слова знаете, – не упустила возможности похвалить кретинку Ирина Петровна, – именно у основания черепа, а он с ним сочленяется. Атлант должен стоять ровно, у вас он вдавлен внутрь и пережимает сосуд. Это ужасно!
– Почему?
– Вы можете умереть в любой момент.
Я снова рухнула на кушетку.
– Отчего?
– Дернете резко головой, слишком сильно задерете ее или упадете, стукнетесь лбом о землю, позвонок сдвинется, пережмет сосуд окончательно…
– И что?
Ирина Петровна пожала плечами:
– Экзитус леталис, смерть. Одно радует!
Я сидела не дыша. Интересно, что может радовать в данной ситуации?
– Скончаетесь быстро, – обнадежила меня профессор, – долго мучиться не станете, агония продлится минут шесть, семь, уйдете тихо, скорей всего и не поняв, что происходит! Хотите совет?
– С-с-слушшшаю.
– Носите на шее медальон, наподобие солдатского, или бирку с адресом и номером телефона.
– З-з-зачем?
– А то свезут вас в морг, свалят к неопознанным телам, – участливо сообщила Ирина Петровна, – родственники потом все башмаки истопчут и не отыщут ваш труп.
– Делать-то что? Может, мне операция поможет?
– В вашем случае медицина бессильна. Кстати, зачем вы пьете таблетки от головной боли? Они помогают?
– Не очень, – призналась я.
– И не должны! – радостно воскликнула врач. – Вся проблема в позвонке. Сегодня головой вертели?
– Вертела.
– Отсюда и мигрень.
– Мне нельзя смотреть по сторонам?
– Нежелательно, шею не следует напрягать.
– Как же жить?
– Поворачивайтесь всем телом, представьте себе, будто позвоночник – каменный монолит. Или забинтуйте шею туго-туго, перетяните как можно крепче полотняным платком, – посоветовала профессор.
– Но тогда я умру от удушья.
– Ангел, вы хотели услышать мой совет по поводу Атланта, – напомнила Ирина Петровна, – об удушье иной разговор, мы его сейчас не ведем. Кстати, вам может помочь мануальная терапия.
– Да? – с огромной надеждой спросила я.
– Абсолютно точно, – кивнула Ирина Петровна, – стопроцентно. Вам просто развернут Атлант. Значит, так, платите пятьсот рублей, забирайте снимки, а я вам абсолютно бесплатно дам телефончик настоящего кудесника, Петра Лыкова, золотые руки!
Стараясь не вертеть головой, я выползла на улицу, кое-как добрела до машины и опустилась на сиденье. Вот оно что! Смерть ходит буквально по пятам за несчастной Лампой, в любую секунду я могу отъехать к любимым родителям. Конечно, перспектива встречи с папочкой и мамочкой радует, мне нужно многое им рассказать, но как оставить домашних? Без меня они вновь станут есть пельмени и отвратительные готовые салаты, заправленные не слишком свежим майонезом. Кстати, может, кто и забыл, но я обеспеченная женщина, имею коллекцию картин, хороший дом в Алябьеве и отличную квартиру, многокомнатную, с добротной мебелью и евроремонтом.
Коллекция живописи досталась мне от родителей, сейчас полотна висят у нас дома, я не собираюсь продавать их, это память об отце. Особняк в Алябьеве был построен одним человеком для меня на месте старой дачи, опять же принадлежавшей папе. Жить бы нам теперь в кирпичных хоромах и радоваться, только с новой фазендой связана одна крайне неприятная история, о которой я уже рассказывала. Ни Кате, ни детям, ни мне не хочется теперь даже приближаться к Алябьеву. Мы, правда, пытались обжиться в шикарном здании, но не сумели. Не могу я ступить и в роскошные апартаменты, в которых Фрося когда-то обитала вместе с мужем Михаилом Громовым [5]. Где сейчас мой бывший супруг – понятия не имею, скорей всего до сих пор ходит строем по зоне, срок ему, насколько помню, дали большой. Ни жить, ни продать, ни сдать замечательную квартиру я не могу по моральным соображениям. Поэтому апартаменты стоят закрытыми, над входной дверью тревожно горит красная лампочка, предупреждающая лихих людей: осторожно, комнаты под охраной милиции.
Так обстоят дела фактически, но юридически я являюсь единоличной владелицей всего. Следовательно, надо составить завещание. Картины разделю поровну, стоимость их примерно одинакова, пусть каждый выберет себе любую по вкусу. Ох нет, насколько я знаю домашних, они схватятся все за одно полотно и поругаются. А я не хочу, чтобы у моей могилы ссорились. Значит, самолично распределю пейзажи и портреты. А как поступить с недвижимостью?
Я нащупала пачку, потом отбросила сигареты. Нет, курить мне нельзя, с таким состоянием здоровья! Хотя, наверное, уже все равно.
Я щелкнула зажигалкой. Есть некоторые абсолютно непонятные мне вещи. Ну почему ни один экстрасенс, ни одна гадалка ни разу не выиграли в «Спортлото» или не сорвали куш в другой лотерее? Неужели им трудно заглянуть в ближайшее будущее и подсмотреть результат? И с какой стати я должна отказываться от сигарет, зная о приближении конца? Кстати, курю я очень редко, делаю это совершенно неправильно, практически не затягиваясь…