– Уважаемая Евлампия, – торжественно заявил врач, – такое обследование не делают в аптеке. Томограф вещь дорогая, стоит не одну тысячу долларов, не всякая больница в столице обладает подобным оборудованием. То, что вам сделали в аптеке, не имеет никакого отношения к томограмме. Это какая-то компьютерная программа. Их расплодилось много. Из огромного разнообразия всяких средств лично мне более или менее нормальной кажется диагностика по Вернеру.
– Как?
– По Вернеру, – пояснил Лыков, – это фамилия такая, но не о ней сейчас речь. Ирина Петровна – дура.
– Но она представилась профессором, – возмутилась я.
– Точно, – кивнул Петр, – милейшая дама защитила все возможные диссертации, только ума ей это не прибавило. Если человек идиот, то он им останется, даже став трижды доктором наук. Я знаком с Ириной двадцать лет, сейчас она в придачу к своим слабым умственным способностям стала плохо видеть, путает очки и несет полнейшую чушь. Насколько я помню, она никогда не была замужем, живет одна и вынуждена подрабатывать к пенсии, поэтому и сидит при аптеке, пугает наивных людей своими «диагнозами».
– Так я не олигофрен?
Петр снова захохотал:
– Не похоже. Никакая томограмма не дает представления об умственных способностях человека.
– А позвонок? Атлант, который перекроет доступ крови в мозг? Я не умру?
– Чушь собачья, ладно, пошли, – велел Петр.
– Куда? – испугалась я.
– Сделаем анализы, потом УЗИ.
Подталкиваемая крепкой рукой, я оказалась сначала в лаборатории, а затем на кушетке, застеленной темно-зеленой простыней. Толстая тетка принялась водить по моему голому животу чем-то похожим на утюг. Я скосила глаза на стоящий в изголовье экран монитора, но ничего не поняла. По нему носились пятна неопределенной формы.
– Петя, – неожиданно сказала тетка, – глянь!
– Да, – протянул врач, – ну и ну!
– Нехорошо.
– Просто отвратительно.
– Во народ, твердят ведь им постоянно: проверяйтесь, проверяйтесь, – зазудела тетка, – и что? Теперь проток перекрыт.
– Худо.
– И не говори.
Как бы вы себя чувствовали, лежа на моем месте? Простыня моментально прилипла к моей спине.
– Что-то не так? – теряя сознание от ужаса, поинтересовалась я.
– Все не так, – гаркнул Петр. – Вы нормально ходите?
– В каком смысле?
– Боли при ходьбе есть?
– Н-нет.
– Странно. Должны быть.
– Небось отмерло все, – влезла тетка, – некроз, последняя стадия.
– Чего? – пролепетала я.
– Всего, – мгновенно отреагировала баба. – Вас тошнит?
– Н-нет.
– А должно!
В то же мгновение я ощутила резкий приступ дурноты.
– Дайте скорей тазик, – вырвалось у меня.
Тетка протянула эмалированный лоток.
– Вот, – удовлетворенно отметила она, – и зачем доктора обманывать? Ясно же, что в подобной фазе никакая пища не удержится! Ну народ, хотят, чтобы их вылечили, и соврать норовят. И ведь, обрати внимание, Петя, она не одна такая, косяком вруны идут, прямо один за другим!
– Народ тупой, – сердито подхватил Лыков, – дотянут до последнего, когда медицина уже бессильна помочь, а потом являются, думают, им таблетки пропишут и все пучком. Ан нет, оперироваться пора.
– Господи, – пропищала я, – мне совершенно не с руки сейчас на стол ложиться.
– А вам никто и не предлагает, – хором ответили врачи и понимающе переглянулись.
Меня затрясло.
– Тремор, – сказал Петр, – видишь, Соня, – тремор. [11]
Я окаменела. Тремор? Это что? Название болезни?
– Ступор, – подхватила Соня, – дело труба.
– Мне не поможет даже оперативное вмешательство? – пролепетала я.
Медики вновь переглянулись, затем Петр неожиданно навесил на лицо сладкую улыбку и засюсюкал:
– С чего это мы так заволновались? С какой стати занервничали? Вы одни пришли? Или с мужем?
– Я не замужем.
– Мама привезла?
– Мои родители умерли.
Повисло зловещее молчание.
– Давно скончались-то? – участливо поинтересовалась Соня.
– Достаточно.
Доктора снова принялись корчить друг другу рожи, они поднимали брови, кривили рты, потом Соня вздохнула:
– Да, генетика страшная вещь. Встречаются такие семьи, обреченные на вымирание.
Я, было севшая на кушетку, упала на спину.
– Спокойно, милая Евлампия, – бодро вещал Петр, – анализы пока не готовы, клиническая картина не ясна.
Я застонала:
– О-о-о!
– Где болит? – участливо спросил Лыков.
– Везде.
– Правильно, – кивнул врач, – состояние соответствует симптоматике. Болезнь протекает согласно описанию. Можете ответить на некоторые вопросы?
– Д-да, – прозаикалась я, вновь пытаясь сесть.
– Вы лучше лежите, – посоветовала Соня, – берегите силы.
– Утром легко встаете? – начал Петр.
– Нет.
– Спать хочется?
– Да.
– Завтракаете нормально?
– Это как?
– Ну, предположим, творог со сметаной, тарелка овсянки с вареньем, два яйца, стакан сока, хлеб и кофе.
Я икнула. Господи, мне столько за неделю не слопать.
– Нет. Беру тостик, мажу «Виолой», и все.
– Почему так мало?
– Не хочется больше.
– Все верно, – влезла Соня, – отсутствие аппетита.