– У вас пломбы везде стоят? Кариеса нет?
Я пригорюнилась.
– Давно пора сходить к стоматологу, только пока не болит, не очень хочется в кресло к дантисту садиться.
– Мне еще ни разу не попался человек, у которого рот в порядке, – улыбнулась Зинаида Марковна, – поэтому я и говорила про зубы, очень наглядно получается, ну, смотрим.
Врач уверенно принялась двигать мышку по коврику.
– Глядите на экран, – велела она.
На мониторе возникло изображение черепа.
– Это мой? – вздрогнула я.
– Да, – кивнула доктор, – а вот наши зубки. И что мы имеем? Ага, спереди, слева у нас штифт. Справа отсутствует коренной, вот здесь пломбы, тут сильный кариес, а там три коронки. Верно?
– Ничего себе! Абсолютно точно, – изумилась я. – Как вы такое проделали?
– Объяснила же, дело в излучении. Здоровые зубы окрашены в синий цвет, больные в красный, ну а штифт светится желтым, он неживой. Хотите, весь ваш организм проверим? Всего за триста рублей? Неужели такую ерундовую сумму за точнейшую информацию о своем здоровье жалко?
– Нет, конечно, – пробормотала я, рассматривая мерцающую разноцветными пятнами челюсть. – Но почему эта диагностика широко не применяется в России? Первый раз о такой слышу.
Зинаида Марковна ткнула пальцем в бумажку, висевшую на стене.
– У нас имеется лицензия. Просто все новое с трудом пробивает себе дорогу. Наши медики привыкли действовать по старинке: анализы, осмотры, постукивания, выслушивания. Масса узких специалистов, каждый знает лишь свой участок. Стоит только зайти в поликлинику, как вас загоняют по кабинетам. Гастроэнтеролог смотрит желудок, пульмонолог – легкие, хирург – кости, окулист – глаза… Никто не лечит больного целиком, каждый занимается лишь «своими» органами. А что получается, когда дитя воспитывают семь нянек? И потом, если аппараты Вернера разместить повсеместно, толпа врачей станет не нужна, хватит одного у компьютера. Машина ведь еще и рекомендации дает, вот видите, сбоку лента вылезла. Тут написано, какие зубы больны, есть рекомендации по лечению. Естественно, нас дальше метро не пускают, но умные люди давно поняли, что к чему! Знаете, какие ко мне личности ходят! Жаль, не могу назвать известные всей стране фамилии, потому что связана врачебной тайной. Так как?
– Давайте попробуем.
– Ну и правильно. Снимайте сапожки, становитесь босыми ногами на коврик, берите датчики и смотрите на экран. Синий фон – здоровье, красный – неблагополучие, желтый… Ну его мы не увидим, он лишь в ужасающих случаях возникает. Начали.
Компьютер тихо загудел. На мониторе появились абсолютно синие ступни, голени, колени, потом низ живота…
– Вы совершенно здоровая женщина, – восхитилась Зинаида Марковна и сглазила меня.
На уровне желудка замерцало нежно-розовое пятнышко. Компьютер чавкнул, сбоку вылезла бумажка.
– Ерунда, – констатировала врач, – небольшой гастрит, он сейчас у всех поголовно. Едим на ходу, всухомятку, часто всякую дрянь, отсюда и результат. Вам рекомендуется купить одно лекарство. Попьете и забудете о неприятностях. Едем дальше.
Грудь, руки, шея – все, появившееся на экране, мерцало синим светом.
– Лошадиное здоровье, – обрадованно заявила Зинаида Марковна, – даже мастопатии нет, это уж совсем удивительно.
И тут появилась голова, вся желтая, пугающе яркая.
Зинаида Марковна икнула, я похолодела.
– Это что?
– Ну… э… да! Ну… э… Однако!
– Мой мозг не в порядке?
– Ну… э… как бы…
– Говорите диагноз!
– Ну… Кстати, у вас там железных пластин нет? – оживилась доктор.
– Где? – попятилась я.
– В голове.
– Нет.
– А… а… Тогда… ну…
– Что со мной?!!
– Давайте еще раз попробуем информацию вывести?
– Хорошо.
Изображение исчезло для того, чтобы через мгновение вновь возникнуть на экране. Желтый цвет стал еще пронзительней. Я стала всматриваться в рисунок. По краям он имел интенсивно оранжевую окраску, к середине она делалась чуть спокойней.
– Да, – крякнула Зинаида Марковна. – Да так да! Прямо да! Да, и только! Да, и нечего сказать! Да, и все! Да, офигеть!
Компьютер хрюкнул, из стоящего рядом ящика выскочил листок. Зинаида Марковна потянулась к нему, но я ловко опередила ее, схватила противно шуршащую бумажку и впилась в нее взглядом. «Полное поражение головного мозга. Лечение отсутствует». Я уставилась на ряд точек, шедших в конце. У бедной машины не хватило слов, чтобы определить мое состояние здоровья, несчастный компьютер, наверное, до сих пор не сталкивался с такими обреченными на скорую смерть больными, оттого и выдал строки из одних точек.
– Что теперь со мной будет? – прошептала я, комкая листочек с диагнозом.
Зинаида Марковна схватила бумажную салфетку, быстро вытерла выступивший на лбу пот и заблеяла:
– Ну… подумаешь, ерунда. Вы прямо сейчас, не раздумывая, рулите в онкоцентр. Всякое бывает.
– С опухолью мозга можно жить?
– Ну… э… вам сделают операцию, станете как новенькая. И потом, вполне вероятно, что она доброкачественная.
– И что тогда?
– Сделают операцию, станете как новенькая, – словно заезженная пластинка, повторила врач.
Внезапно у меня пропал страх. Так, теперь понятно, что увидела на УЗИ Соня, отчего она пришла в ужас. Не каждый доктор способен заявить человеку прямо в глаза: «Вы обречены». Вот и «узистка» не сумела произнести роковую фразу.
Впрочем, скорей всего и Зинаида Марковна стала бы пудрить мне мозги, просто я сама все увидела на компьютере.
– Немедленно скажите, сколько живет человек в подобном состоянии, – налетела я на сидевшую с самым растерянным видом тетку.
– Ну…
– Говорите, у меня дети. И потом, я имею кое-какие ценности, квартиру, дачу, коллекцию картин, надо успеть составить завещание.
– Ну… прогноз строить трудно, – замямлила врач, – наш организм имеет скрытые резервы…
– Сколько? Точно! Месяц, два, год?