Это должно было быть приятным и томным пробуждением после ночи бурных любовных утех. Самое время для произносимых шепотом клятв в любви и верности до гробовой доски, подумала Элеана, едва пробудившись.
Ей хотелось сказать эти слова и услышать то же самое в ответ. Однако она знала, что не перенесет разочарования, если этого не произойдет. Легко поцеловав Андреаса в грудь, Элеана лизнула ее языком.
– Это может оказаться опасным, – предупредил он.
– Тогда я отправляюсь в душ, – заявила она. – А ты приготовишь кофе.
Улыбка Андреаса заставила ее сердце забиться быстрее.
– Мы примем душ вместе, потом я приготовлю кофе, а ты – завтрак.
– Шовинист, – шутливо упрекнула она Андреаса.
Его губы коснулись обнаженного плеча Элеаны, немедленно вызвав в ней горячее, неконтролируемое желание.
– Мы всегда можем отказаться от завтрака и сосредоточить все свое внимание на водных процедурах.
Возбуждение Андреаса передалось Элеане, в глазах которой зажегся озорной огонек.
– Как бы ни заманчиво звучало твое предложение, мне просто необходимо подкрепить силы. – Она дотронулась до губ Андреаса кончиком указательного пальца и взвизгнула, когда он попытался укусить его.
– Ну, берегись! Придется отомстить тебе за столь явное пренебрежение.
Обхватив Элеану за талию, он перевернул ее на спину и склонился над ней.
– Попробуй! – дерзко ответила она.
Естественно, их силы были неравны. Но вскоре уже не имело никакого смысла выяснять, кто именно оказался победителем.
Позднее Элеана быстро приняла душ, оделась, тряхнула головой, чтобы влажные короткие волосы легли в художественном беспорядке, подкрасила ресницы и напудрилась.
Да она выглядит так, вынужден был признать Андреас, будто занималась собой не пять минут, а по крайней мере двадцать пять!
– Садись есть, – скомандовал он, выкладывая омлет на тарелку. – Кофе готов.
– Ты просто золото, а не мужчина, – 'восхищенно воскликнула Элеана, отхлебнув из чашки. – Настоящая амброзия, да и омлет превосходен!
– А полчаса назад я, кажется, был шовинистом, – заметил Андреас, и она лукаво улыбнулась.
– Не дуйся.
Налив себе кофе, он присоединился к ней. Темно-бордовый купальный халат только подчеркивал ширину его плеч, на груди курчавились завитки волос.
Взгляд Элеаны скользнул к перетягивающему его талию поясу и задержался там.
– Может быть, продолжим? – поддразнил ее Андреас.
– Сегодня у меня последний рабочий день, – ослепительно улыбнулась она и, поднявшись на ноги, допила кофе. – Зато завтра…
– Обещания… сплошные обещания, – с притворным вздохом сожаления произнес он.
Элеана наклонилась, намереваясь поцеловать в щеку, но Андреас, повернув голову, встретил ее губы своими.
– Увы, мне надо спешить, – сказала она. – До встречи.
Работа значила для нее многое, как и сама идея превращения безликого современного строения в уютный семейный дом. Мебель, драпировки, обои, предметы искусства объединялись в одно прекрасное целое, притягательное для взора и удобное для жизни. И Элеана Паламос заработала себе репутацию настоящего профессионала, делающего все возможное, чтобы выполнить заказ клиента на «отлично».
Случаются, однако, дни, когда все идет не так, как надо, и сегодняшний оказался одним из них. В довершение всего Элеане пришлось привести в порядок заказы, которые необходимо было выполнить за время ее отсутствия, что само по себе являлось занятием тоскливым и достаточно трудоемким.
Потом, после обеда с коллегами по фирме, последовала церемония вручения свадебного подарка – изысканной хрустальной вазы. Остаток дня пролетел незаметно, и был уже седьмой час, когда она поднималась на лифте в апартаменты Андреаса.
– Десять минут, не больше, – пообещала Элеана, влетая в гостиную, и, скинув туфли, устремилась в ванную.
Она уложилась в девять и уже, взяв сумочку, направлялась к двери, когда Андреас схватил ее за руку.
– Подожди!
Элеана бросила на него нетерпеливый взгляд.
– Мы опаздываем. Давно пора уже было быть в пути. Им придется ждать нас.
Притянув ее ближе, Андреас склонил голову.
– Ну так подождут еще немного.
Прикосновение его губ было столь нежным, что внутри у нее все оборвалось, и, тихо простонав, Элеана подалась навстречу.
Через несколько минут Андреас чуть отстранился и заглянул в прекрасные дымчато-серые глаза. Так-то лучше, подумалось ему. Напряженное выражение исчезло, она, казалось, несколько успокоилась.
– Прекрасно, теперь пойдем.
– Так это ты специально? – протянула Элеана с некоторым сожалением, когда они спускались в кабине лифта, и была вознаграждена улыбкой.
– Виноват.
– Как прошел день? – сменила она тему, садясь в машину и застегивая ремень безопасности.
– Рутинные хлопоты, масса телефонных звонков, – ответил Андреас, поворачивая ключ зажигания.
Церковь, красивое старинное здание, располагалась в стороне от дороги, среди ухоженных лужаек. Симметрично посаженные деревья с густыми кронами довершали впечатление уединенности и умиротворения.
Заметив стоящие у обочины машины, Элеана глубоко вздохнула: все уже собрались.
Присутствовать на чьем-либо бракосочетании или наблюдать за ним по телевизору – это совсем не то, что участвовать в своем собственном. Хотя сегодняшняя церемония была всего лишь репетицией.
– Корзинку понесу я! – чуть не заплакала Марджи, самая маленькая из девочек, и попыталась вырвать ее из рук Кэтти.
– А я не хочу нести подушку, это девчоночье дело! – заявил Робин, самый старший из мальчиков, участвующих в церемонии.
О Боже! Если он считает ниже своего мальчишеского достоинства нести маленькую, обрамленную кружевами атласную подушечку, то что будет, когда ему придется надеть взрослый костюм, атласный жилет и галстук-бабочку?
– Девчоночье! – упорствовал Робин.
– Но ты должен сделать это, – настаивала Марджи.
Элеана не знала, смеяться ей или плакать.
– Что, если Кэтти понесет корзинку с лепестками роз, а Марджи подушку?
Было видно, как девочки напряженно взвешивают важность каждого из этих поручений.
– Нет, подушку понесу я, – сказала наконец Кэтти, прикинув, что кольца гораздо важнее, чем лепестки роз, которыми должны были усеять ковер церковного прохода.
– Ладно, можешь взять себе корзинку, – в свою очередь приняла решение Марджи.