Она крепче прижала к уху трубку.
– Конни, с тобой все в порядке?
– Ты знаешь, мне давно уже не десять, но иногда мне кажется, будто это было вчера, – продолжал он, игнорируя ее вопрос. – Я не могу говорить долго, телефон может прослушиваться.
– Конни, я должна тебя увидеть!
– Мне нужно идти, Бетти, но я буду думать о тебе.
– Подожди! – Она держала трубку так крепко, что у нее побелели кончики пальцев. Но он уже закончил разговор.
Что за странный звонок? – думала Роберта. Зачем Конраду понадобилось звонить ей только затем, чтобы поделиться воспоминаниями о киоске с мороженым? И почему он сказал, что киоск еще там, хотя знает, что его в том месте уже давно нет?
Она снова села на диван, размышляя.
Может, Конрад пытался ей что-то внушить? Этот киоск с мороженым, которого больше нет… Он также сказал, что тогда ему было десять лет. Но ведь ему было семь, когда они ходили к тому киоску. Между семью и десятью большая разница, он не мог перепутать.
Закрыв глаза, Роберта представила себе тот угол. Пустое место вместо киоска. Автобусная остановка. И… Старая телефонная будка!
Ее глаза широко раскрылись. Телефонная будка! Не выпуская журнала, который все еще был зажат в ее руке, она вскинула руку и взглянула на часы. Девять тридцать. Может, Конрад хотел назначить ей встречу? Да, скорее всего, так. Он хотел, чтобы она подошла к телефонной будке на углу в десять часов.
Не желая привлекать внимания на тот случай, если за ней наблюдают в окно, Роберта зевнула. Потом отложила в сторону журнал, встала, потянулась и снова зевнула. Тем временем она судорожно обдумывала свои действия. Доехать до угла можно за пять минут. Но пешком на это потребуется как минимум двадцать. Она должна выйти из дома уже через десять минут.
В задумчивости она посмотрела на кухонное окно. Оно выходило во двор. Чтобы попасть на улицу, ей нужно, кроме своего двора, пройти еще и через двор миссис Стетсон. От улицы ее отделяют два препятствия. Первое – ограждение из цепи – не представляет проблемы. А вот второе… Ей нужно пробраться мимо Дика – огромной немецкой овчарки миссис Стетсон.
Роберта нервно сглотнула. Дику уже много лет, и зрение уже подводит его. Узнает ли он ее в темноте?
Она открыла холодильник, вынула мясное филе, разрезала мясо на две равные части и завернула их по отдельности в целлофан.
В горле у нее стоял нервный ком. Роберта приблизилась к окну и стала внимательно изучать каждую тень, каждое дерево. Потом подошла к двери, ведущей к черному ходу, надела шапочку и дрожащими руками убрала под нее волосы. Взявшись за дверную ручку, она вдруг вспомнила о мясе.
Схватив свертки, она вернулась к двери и вышла в ночь. Ничто не сможет помешать ей добраться до телефонной будки к десяти часам.
Добравшись до изгороди миссис Стетсон, она присела на корточки и всмотрелась в темноту.
– Дик, иди сюда, малыш, – позвала она тихо.
Долго ждать не пришлось. В темноте мелькнула тень. Пес подошел так тихо, что, если бы Роберта не ждала его, она бы испугалась. Он слегка зарычал.
– Тсс, Дик. Ты перебудишь весь квартал.
Пес свирепо оскалился.
– Эй, парень, посмотри лучше, что у меня есть. – Роберта развернула один целлофановый пакет и положила мясо на изгородь.
Дик подошел ближе, с любопытством принюхиваясь. И тут он узнал ее. Роберта просунула руку через загородку и потрепала его по носу. Пес склонил голову набок и тихонько заскулил.
– Помнишь меня, да, малыш? – Она еще раз погладила его. – Приятного тебе аппетита.
Дик осторожно понюхал мясо еще раз, затем взял его, лег на живот и с аппетитом принялся за еду.
Отвлекши таким образом внимание собаки, Роберта, не тратя ни секунды, перебралась через изгородь и побежала дальше, держась поближе к забору. Добравшись до калитки, она взмолилась, чтобы та не заскрипела. Повезло. Но ей нужно торопиться. Оказавшись на улице, Роберта сразу бросилась бежать, стараясь держаться как можно ближе к домам.
К тому времени, когда она добралась до телефонной будки, ее бока болели от напряжения, в горле пересохло и язык, казалось, заполнил весь рот.
Она стояла, тяжело дыша. Ноги отказывались сделать хотя бы один шаг.
Когда зазвонил телефон, она сразу же схватила трубку.
– Да? – выдохнула она.
– Я знал, что ты все поймешь, Бетти.
– Кон, я должна тебя увидеть. – Она прикрыла дверь в кабинку не до конца, чтобы не зажегся свет.
– Я не могу, сестричка.
– Послушай меня, Конни. Все осложняется. Полиция обнаружила тело Альваро Камоэнса, и на орудии убийства твои отпечатки пальцев. Скажи, что ты не знаешь его… пожалуйста.
– Я не знаю его, Бетти, и я не убивал его. Я говорил тебе, что кто-то подставляет меня. Это еще раз доказывает мои слова.
– Мне нужно тебя увидеть. Иди сам в полицию. Я прослежу, чтобы тебе была обеспечена надежная защита.
– Я тебе уже говорил, что не могу идти в полицию. Кто, черт возьми, защитит меня от проклятого убийцы, на счету которого уже две жертвы, можешь мне сказать?
– У нас есть компетентные люди…
– Конечно, есть, – прервал он, – но я никому не могу доверять. Когда будет найден настоящий убийца, я приду в полицию, но не раньше.
– Тогда мы зашли в тупик. – Роберта с несчастным видом вглядывалась через полузакрытую дверь в ночь. Где-то вдали показались огни. Они приближались. Когда машина поравнялась с будкой, Роберта инстинктивно присела на пол.
– Я только хотел дать тебе знать, что со мной все в порядке. Не беспокойся, ладно? – Он помолчал. – Возможно, я больше не смогу звонить.
Она привалилась к стене кабинки.
– Что ты хочешь сказать?
– Я постараюсь уехать из этой страны. Может быть, мы не увидимся какое-то время. Может, никогда. Мне будет не хватать тебя, Бетти. Я только хочу, чтобы ты это знала. – Его голос сорвался. – Извини.
– Конни, подожди. Пожалуйста, не вешай трубку!
Но раздался характерный щелчок, связь оборвалась. Роберта стояла, сжимая трубку дрожащими пальцами, и смотрела в пространство невидящим взглядом. Наконец, собравшись с силами, она положила трубку, открыла дверь и вышла из кабинки.
Дождь моросил теперь сильнее, и его капли на лице смешивались со слезами, струящимися по щекам. Роберта посмотрела на небо. Ей хотелось погрозить кулаком неведомо кому. И за что судьба так несправедлива к ней с братом?
Роберта вдруг почувствовала, как она одинока. Она всегда сама боролась с трудностями. Но сейчас на нее навалилась такая страшная усталость! И ей не к кому обратиться за помощью. К Алану? Но он отказался помочь ей в расследовании. Не потому, что не хотел, просто он не мог помочь ей. К Гилберту? Но его все еще нет в городе. Да если бы и был, она не стала бы ни о чем просить его, так как он потребовал бы от нее больше, чем она могла ему дать.