– Тебя упомянули в анонимке, я должна была с тобой познакомиться. Это раз. Потом, ты была необходима для беседы с Павлом. Я же не думала, что он наймет тебя как детектива и такое закрутится. А ты дурочка! Ведь велено было не ходить в «Икар». Здорово Равиль обводит людей вокруг пальца – сначала приказал тебя по кабинетам протащить, мозги запудрить, потом девчонку с букетом подсунул. Тебе и в голову не пришло, что милый старичок с неисправной машиной тоже человек Равиля. Скажи спасибо, что Стас, мой человек в клинике, которому я велела пасти тебя, глупенькую, увидел, как Равиль готовит у себя в кабинете шприц, а потом передает его пенсионеру, и понял, что задумано.
– А что было в шприце?
– Снотворное. Равиль собирался отвезти тебя в укромное место. А перед тем, как избавиться навсегда от настырной клиентки, хотел вытрясти из нее правду: кто она и кем послана. Понимаешь? – вздохнула Нина.
– Постой! – вдруг подскочила я. – Нестыковочка!
– Какая? – быстро спросила Косарь.
– Я только сейчас сообразила! Девушек – «добрых ангелов», – по твоим словам, не убивали?
– Да, это так, – закивала Нина.
– Их отправляли подальше от Москвы, запугав рецидивом болезни Сомари – Вильсон?
Нина склонила голову набок.
– Ну? Дальше.
– А Беатрису Мальчик отравили! Это странно, если учесть, что Светлана наверняка планировала ее появление в суде как свидетеля, чтобы рассказать о связи с Павлом. С какой стати ей подсунули отравленные рыбные консервы?
Косарь усмехнулась.
– Молодец! А я уж думала, что ты не обратишь на это внимания. Поэтому имею предложение: не хочешь работать вместе со мной?
– В смысле? – изумилась я.
– Мой приятель организовал частное детективное агентство, – пояснила Нина, – я ухожу к нему, увольняюсь со старой работы и предлагаю тебе присоединиться к нам. Твой Юрий Лисица полный идиот. Я навела о нем справки – на уме у мужика одни бабы! Делом не занимается, контору тащит на себе Лампа Романова. У нас тебе будет намного лучше. Так как? Заметано? Поверь, мы легко заткнем Пинкертона за пояс!
Я растерялась.
– Сразу не отвечу.
– Ладно, – согласилась Косарь, – подумай пять минут.
– Так почему убили Мальчик? – вернулась я к интересующей меня теме.
Нина стукнула кулаком по тумбочке, стоявшей у кровати.
– Краминовой ее смерть не нужна. Равилю тоже. А кому выгодна?
– Не знаю!
Косарь положила ногу на ногу.
– Узнав о своей болезни, Беатриса тут же завещала квартиру Кристине. Стриптизерка преданно ухаживала за умирающей, и тут вдруг выясняется: Мальчик-то выздоровела, жилплощадь уплыла из-под носа!
Я вздрогнула и прошептала:
– Когда я разговаривала с Кристей, та вдруг расплакалась, убежала в ванную, стала из-за двери повторять: «Не знала, что будет так тяжело». Ее мучила совесть!
– Ага, – кивнула Нина, – именно. Это только кажется, что лишить подругу жизни легко. Кристина до такой степени извелась, что после твоего ухода прибежала ко мне и призналась в отравлении Беатрисы. Совершив преступление, Кристина предполагала, что тело певички вскроют, обнаружат болезнь Сомари – Вильсон и решат: Мальчик скончалась от заразы. Только к делу Беатрисы отнеслись халатно, сочли ее кончину некриминальной. Да и Кристина при подготовке убийства проявила неожиданную сообразительность: порылась в мусорных бачках, нашла там банку рыбных консервов с давно истекшим сроком годности, купила в магазине точь-в-точь такую же, но свежую, вскрыла обе емкости, подмешала к хорошим шпротам пару тухлых, размяла вилкой, добавила репчатый лук, немного растительного масла и пару крутых яиц – получился салат, самый обычный, какой часто делают на скорую руку. Кристина слышала о ботулизме и надеялась, что правильно приготовила отраву. Она сделала подружке ужин, а та его съела.
– Не во всяких консервах образуется яд, – пробормотала я.
Нина пожала плечами.
– Верно. Но Кристине, если можно так выразиться, повезло. Оцени ее замысел – на столе остатки салата, в помойном ведре пустая банка из-под шпрот. Запах репчатого лука и аромат нерафинированного масла забили вкус несвежей рыбы. А ботулин может образоваться и в консервах с нормальным сроком годности. Уже потом, когда мне принесли анонимное письмо, я начала копать. А Кристину тем временем мучили кошмары – убитая подруга являлась ей во сне, спрашивала: «За что?»
– Такая красивая девушка, – вздохнула я, – знаешь, когда я увидела Кристину в первый раз, она показалась мне похожей на Венеру Милосскую, очень женственная фигура и лицо, словно у античной статуи!
– Скажешь тоже! – фыркнула Нина. – Фанера Милосская, вот она кто! Богиня невероятной жадности. Лично мне Кристина совершенно не понравилась внешне, а уж о внутреннем содержании и говорить не хочу.
– А Светлана Краминова жестокая убийца! – продолжила я. – Если бы не она, Беатриса осталась бы жива, Кристина не превратилась бы в преступницу. Корень всех бед в жене Павла Львовича!
– А может, в самом бизнесмене? – возразила Нина. – Согласись: уважай он жену, той бы не пришло в голову создавать бизнес «добрых ангелов». Нет, моя милая, каждый сам виноват! Не у всех жен хорошие, заботливые мужья, но основная масса женщин и не помышляет о преступлении. У многих подруги оказываются в реанимации, стоят одной ногой на краю могилы, потом выздоравливают, но их не отправляют на тот свет насильно, желая заполучить наследство.
– У Павла Львовича получилась жуткая семейка, – вздрогнула я, – Олег, Тина, Нюта, домработница Римма, Светлана. Нет ни одного доброго человека!
– Подобное притягивает подобное, – фыркнула Нина, – черное не смешивается с белым. Если вас окружают подонки, следовательно, вы сами мало чем от них отличаетесь. Измени себя, и изменится твой ближайший круг. Каждый муж достоин своей жены, любая супруга соответствует своей второй половине, мы имеем ту семью и тех друзей, которых заслуживаем. Так что ты решила про работу? Согласна?