Прежде чем Джессика успела сообразить, что происходит, Николас раздвинул языком ее губы.

Николас хотел обладать этой женщиной — всей, без остатка. Но он был терпелив, он не хотел напугать ее, он был нежен и нетороплив, он ждал, когда она сама ответит на его поцелуй.

И ему не пришлось ждать долго. Ее губы сами раскрылись ему навстречу. У Джессики было такое чувство, что ее собственное тело ее предает. Оно уже не подчинялось ее воле. Теперь и она целовала Николаса с такой же необузданной, жаркой страстью. Движения его языка у нее во рту повторяли извечный ритм любовного действа…

Джессика хотела прижаться к нему еще ближе, еще теснее. Ей хотелось чувствовать его всего. Она обхватила его за шею и прильнула к нему всем телом.

Его возбуждение было очевидным. Джессика невольно застонала, когда Николас положил руки ей на бедра и прижал к себе еще крепче, так, чтобы она в полной мере почувствовала всю силу его распаленной плоти.

А потом он слегка задвигал бедрами, почти неуловимо, но так возбуждающе, что у Джессики перехватило дыхание. Ей хотелось раздеться… И чтобы он тоже разделся!.. Чтобы между ними не было никаких преград!

Он провел рукой по ее груди. Она застонала.

Казалось, он только этого и ждал. Теперь он уже не осторожничал и буквально впился губами ей в губы с какой-то бешеной, ненасытной жадностью.

Еще никто не целовал Джессику с такой обжигающей страстью. Ее как будто накрыла волна желания. Его желания. Ее… Мир вокруг перестал существовать. Остались только она и он. Они как будто растворились друг в друге и стали едины.

Из сумасшедшего вихря страсти к реальности их вернул детский голос, звонкий и пронзительный.

Николас оторвался от губ Джессики и уткнулся лицом ей в волосы. Он дышал тяжело и сбивчиво. От его былого самообладания не осталось и следа.

— Николас… — прошептала Джессика.

Он неохотно поднял голову. Ему так нравился запах ее волос.

— Я знаю.

Он отпустил Джессику, подождал, пока она не сядет в машину, потом закрыл за ней дверцу и сел за руль.

Николас завел двигатель, и через пару минут они уже выехали на шоссе. Джессика достала из сумки темные очки. Она была рада, что захватила их с собой. И вовсе не из-за яркого солнца. Просто ей не хотелось, чтобы Николас видел ее глаза. Ей было стыдно за себя. Господи, как она докатилась до такой жизни?! Они с Николасом вели себя, точно с цепи сорвавшиеся подростки. Страшно даже подумать о том, чем бы это могло закончиться, если бы их так вовремя не прервали…

Николас почувствовал, что Джессика замкнулась в себе. Он пытался придумать, как сделать так, чтобы она снова раскрылась.

— Пожалуйста, не молчи.

— А что ты хочешь, чтобы я сказала? Что-нибудь о чудесной погоде? Так погода и вправду чудесная.

Она вызывающе выпятила подбородок.

— Я хотел тебя. Ты хотела меня. В этом нет ничего стыдного. И потом, мы с тобой взрослые люди. И если тебе обязательно надо кого-нибудь обвинить, так виноваты мы оба. Потому что мы оба этого хотели.

— Мы вели себя, словно два зверя в брачный сезон. Средь бела дня, в общественном месте…

— Полностью одетые, — мягко напомнил Николас. — И потом, мы же полностью владели собой.

Джессика опешила. Интересно, если это он называет полностью владеть собой, то что будет, когда он утратит над собой контроль?!

— Давай просто забудем об этом, ладно?

— Не убедительно, Джессика, — мягко усмехнулся Николас.

Она хотела его ударить и, наверное, ударила бы, стой они на месте, но их машина мчалась по шоссе. Николас и не подозревал, как ему повезло. Будь дорога до его дома чуть-чуть покороче, Джессика бы не успела остыть и он точно получил бы от нее кулаком по лбу.

Как только Николас остановился, Джессика тут же выскочила из машины и решительно направилась туда, где она оставила свой автомобиль.

— Убегаешь? Этим ты ничего не добьешься.

Она резко обернулась к нему.

— Может быть. Но сейчас я еду домой.

— Когда мы теперь увидимся? Я хочу, чтобы скоро.

Да, вдруг осознала Джессика. Он был полностью прав. Она может сейчас уйти, но ничего этим не добьется. Однако сейчас ей нужно побыть одной, все обдумать.

Она подошла к своей машине, остановилась в раздумье и вновь обернулась к Николасу:

— Завтра у меня очередной показ мод. Мне надо как следует выспаться, чтобы хорошо выглядеть.

Он подошел к ней и встал совсем рядом, потом взял за плечи и наклонился к ее губам.

У Джессики перехватило дыхание. Она хотела вырваться, но было уже поздно. Он уже впился губами в ее губы. Внутри у нее все перевернулось. Еще никто не целовал ее так решительно и настойчиво, так по-хозяйски. И он сделал это специально. Чтобы она почувствовала его силу и власть над ней.

И Джессика действительно чувствовала себя абсолютно беспомощной перед ним. Что самое странное — ей это нравилось, ее это возбуждало.

— Завтра вечером, Джессика, я жду тебя у себя.

Его слова прозвучали как приказ.

В ответ Джессика не смогла произнести ни слова. Когда она открывала машину, рука у нее дрожала.

Глава седьмая

Показ мод на благотворительном собрании Фонда в помощь больным лейкемией прошел замечательно. Зрители остались более чем довольны.

Но за кулисами, как всегда, было истинное светопреставление. Хилари опять опоздала. К тому же она приехала в отвратительном настроении и начала препираться с модельерами. Она капризничала, привередничала, выводила из себя всех. Джессика и словом не обмолвилась с Хилари, но все равно чувствовала себя на грани нервного срыва. Конечно, бывало и хуже, но сегодняшний день она пережила с трудом.

Домой Джессика приехала совершенно без сил. А ведь на вечер у нее было назначено свидание с Николасом. Она долго решала, что ей надеть. Что-нибудь простое и безыскусное или, наоборот, что-то донельзя шикарное и сногсшибательное?

В общем, она решила не мучиться и просто-напросто отменить встречу. Она уже подошла к телефону, сняла трубку…

И нерешительно замерла. Почему-то у нее было такое чувство, что, если она сейчас не приедет к Николасу, он приедет к ней.

Она аккуратно вернула трубку на рычаг.

В конце концов, она все-таки выбрала элегантный, но скромный шелковый брючный костюм-тройку мягкого изумрудного цвета и в тон ему туфли на шпильках.

К Николасу она приехала ровно в назначенное время, но позвонила не сразу, минут пять стояла у двери, собираясь с духом. Она почему-то ужасно разнервничалась, словно девочка-школьница перед первым свиданием.