— Я не собираюсь обсуждать с тобой эту тему! — рявкнул Митч. — И на будущее запомни: мои личные дела тебя не касаются. Еще раз сунешь нос — мигом укорочу!
— Дорогой… — растерянно пробормотала Триша. — Этот тон тебе не идет. Не в твоем стиле так разговаривать с женщиной. Тем более с твоей бывшей женой и матерью твоего ребенка!
— Вот именно, с бывшей! Не забывай этого. А то создается впечатление, будто ты до сих пор считаешь меня своим мужем.
— Что ты такое говоришь? — неуверенно прозвучало в трубке. — Не понимаю…
— Ничего, со временем поймешь. Главное, не забудь: твой муж Фред. Впредь не путай меня с ним, иначе пожалеешь. Я ясно выражаюсь?
— Митч…
— Всего хорошего! — холодно произнес он и нажал на кнопку прерывания разговора.
Давно бы так, похвалил его внутренний собеседник. С самого начала нужно было прислушиваться к тому, что подсказывает собственное сердце. Вместо этого ты доверился Трише, которая обработала тебя в лучшем виде. Ей даже удалось настроить тебя против той, кого ты по настоящему полюбил! Скажи, не стыдно? Взрослый мужчина, а поддаешься на чужие игры как желторотый юнец!
Митч провел ладонью по лицу. Стыдно — не то слово. Он ненавидел себя за слабость. Эх, жаль, нельзя повернуть время вспять.
Впрочем, что об этом рассуждать, лучше подумать о том, что делать дальше. Сама Джини не объявится, можно не ждать. Значит, нужно искать. Где — вот вопрос? Родителям Джини позвонить? Но те скажут, что у них ее нет, даже если это неправда. Если же Джини действительно нет, то этим звонком он только растревожит людей.
Лучше съездить, подумал Митч. Осмотреться на месте, за домом понаблюдать. Если Джини там, рано или поздно покажется. И тогда с ней можно будет поговорить. Точно, так и сделаю, завтра же поеду в Форт-Уэйн!
Едва у Митча успело созреть решение, как трубка в его руке вновь издала трель.
— Не наговорилась, — сердито пробормотал он, поднося сотовый к уху. — Ты угомонишься или нет? Вообще перестану отвечать на твои звонки!
— Простите, могу я поговорить с мистером Брауном? — раздалось в ответ.
Голос был женский, но незнакомый, сдержанный и прохладный.
— Слушаю вас, — сказал Митч.
— Вы Митч Браун? — уточнила незнакомка.
— Да-да. Простите, поначалу я принял вас за… одну надоедливую особу.
— Я так и поняла. Меня зовут Селин Брикстон. Звоню лишь для того, чтобы задать единственный вопрос. Не возражаете?
— Нет, пожалуйста. — Митч безразлично пожал плечами, хотя собеседница не могла его видеть. Ее имя показалось ему знакомым, но сейчас он был не в том настроении, чтобы гадать, кто такая эта женщина. В настоящий момент его интересовал только один человек — Джини.
— Хорошо. Итак, мне нужно знать: вас каким-либо образом интересует Джини Вайолет?
Митч едва не уронил трубку. Охваченный волнением, он плотнее прижал ее к уху.
— Да! Да! Что с ней? Где она? Говорите скорей!
В трубке прошелестел вздох облегчения.
— Скажу, только не кричите так, пожалуйста.
— Не буду, не буду. Умоляю, говорите!
— Собственно, вы можете приехать за Джини. Эта дуреха находится у меня. Ревет сутки напролет, мешает мне работать. Учтите, она не знает об этом звонке, ваш номер я выудила из ее сотового тайком. И я ничего не скажу ей, чтобы не вселять напрасных надежд.
— П-почему напрасных? — выдавил Митч, сам не свой от волнения.
— Потому что вы можете передумать относительно этой поездки. Знаю я мужчин… Так диктовать адрес?
— Разумеется! — Митч метнулся к столу, схватил ручку, придвинул блокнот. — Пишу!
— Селин Брикстон. Дарелл-стрит, семь, — прозвучало в трубке. — Форт-Уэйн, штат Индиана.
Митч подчеркнул адрес два раза.
— Есть!
— Когда вас ждать?
— Завтра же! — радостно отозвался Митч.
В ответ довольно сухо прозвучало:
— Всего хорошего.
Но Митчу было не до тонкостей. Положив мобильник на стол, он схватил блокнот, перечитал адрес, сообразил, что речь идет о родном городе Джини, и только тогда наконец догадался, с кем только что разговаривал.
Селин Брикстон и есть та подружка, которой Джини адресовала злосчастное письмо!
Вот молодец, что позвонила! — подумал Митч и в следующее мгновение он сделал нечто, удивившее даже его самого: чмокнул блокнот!
К своему удивлению, по указанному Селин Брикстон адресу Митч обнаружил симпатичный особнячок, в котором даже на первый взгляд все свидетельствовало о том, что у его владельца водятся немалые деньги.
Войдя в уютный дворик, где в каменных вазонах зеленело множество декоративных деревьев, и обогнув небольшой фонтан с копиями античных статуй по бокам, Митч поднялся на крыльцо. Тщетно пытаясь унять взволнованное сердцебиение, поднял руку к кнопке электрического звонка… но дверь вдруг распахнулась. На Митча пристально взглянула изящная блондинка с тонкой кисточкой в одной руке и перемазанной красками тряпкой — в другой.
— Добрый день, я… — начал было Митч, но блондинка — по-видимому, это и была Селин — прижала палец к губам.
— Тсс… Я вас с утра жду. Она в гостиной. Это вон там, видите? Все, ступайте, а мне некогда.
Изрядно удивленный, Митч двинулся в указанном направлении.
Джини сидела в кресле с носовым платочком в руке и смотрела на холодную золу камина. Когда Митч вошел, она как раз собралась утереть катящуюся по щеке слезу. Однако намерение так и сталось неоконченным. Скорее почувствовав, чем заметив чье-то присутствие, Джини подняла голову… и в ту же минуту, ахнув от неожиданности, вскочила на ноги. Потом сделала движение, будто собираясь куда-то бежать. К несчастью, очевидно от слабости, ее ноги заплелись, и она наверняка шлепнулась бы на ковер, если бы не мгновенная реакция Митча.
— Осторожно! — крикнул он, подскочив и схватив Джини за локти. Затем без дальнейших разговоров нежно обнял ее и прижал к груди. — Солнышко…
Джини попыталась отодвинуться, но как-то вяло, неубедительно, а потом и вовсе обмякла.
— Посмотри на меня, — сказал Митч, осторожно беря ее за подбородок. — О какие красные глаза… А нос! Ты плакала, что ли?
Джини опустила мокрые ресницы.
— Н-ничего подобного. Это от лука.
Митч машинально скользнул взглядом по сторонам — никакого лука не было и в помине. Да и откуда ему взяться в гостиной.
— Я резала его на кухне, — быстро добавила Джини.
— Ясно, — кивнул Митч. — Знаешь, что мы сделаем? Прямо сейчас отправимся домой, и я обещаю тебе, что до конца жизни буду резать лук сам.