– Ничего еще точно неизвестно.
Кристабел старалась сохранять загадочный вид, пока наконец Маргарет не прыснула от смеха, раскусив ее розыгрыш:
– Пусть попробуют потом сказать, что я не приложила к этому делу максимум усилий. – Она бросила взгляд на часы. – Мне нужно скоро уходить.
– Что, свидание?
– Да, с няней, которую нужно отпустить в десять, – отшутилась Маргарет.
– Конкуренция между работой и домом?
– Какая конкуренция, что вы! Дочь у меня всегда на первом месте. – Маргарет быстро оглядела комнату и, понизив голос, добавила: – Вашему мужу удалось отделаться от Эндрю, и он направляется к вам. Да, видный самец, черт возьми.
«Самец», пожалуй, подходящее сравнение, согласилась Кристабел, но не в том смысле, который вкладывала в это слово Маргарет.
– Вы говорите об Эндрю или о Федерико?
– Вы меня разыгрываете?
Кристабел ничего не ответила, к тому же Федерико почти поравнялся с ними. Она инстинктивно сжалась в ожидании его прикосновения, у нее перехватило дыхание. Но, поняв, что опасность миновала, Кристабел понемногу пришла в себя.
– Федерико, ты уже знаком с Маргарет?
– Да, у нас состоялась содержательная беседа по проблемам маркетинга.
– Жаль, слишком короткая, – позволила себе легкое кокетство Маргарет.
– Это мы еще наверстаем, не так ли?
Как он умеет держаться с людьми! – невольно восхитилась Кристабел. Где надо – проявить живейший интерес и пустить в ход свое природное обаяние, ни на секунду при этом не ослабляя деловую хватку!
– Да, было бы очень интересно, – проворковала Маргарет и, извинившись, отошла.
Кристабел видела, как у выхода она обменялась несколькими фразами с Эндрю.
– Ты с ней дружишь? – спросил Федерико.
Кристабел не поддалась на мягкость его тона.
– У актеров редко может быть что-то общее с администрацией.
– Стало быть, сегодня вы впервые общались?
– Прикажешь дать тебе подробный отчет по каждому из присутствующих – с кем я беседовала, дружила, целовалась? – с вызывающей усмешкой осведомилась Кристабел.
– Поосторожнее, – мягко предупредил ее Федерико. – Ты рискуешь.
– Разумеется, все это не выходило за рамки моей работы, – не без злорадства уточнила Кристабел и с удовлетворением отметила, как у Федерико сузились глаза.
– В противном случае, – с расстановкой произнес он, – я без лишних церемоний посадил бы тебя на первый же рейс до Лондона, не обращая внимания ни на какие протесты, нарушения контракта и штрафы.
– Вполне в духе неандертальца.
– Желаешь язвить? На здоровье! Но предупреждаю: если ты и дальше будешь меня провоцировать, меня ничто не остановит.
Кристабел вздернула подбородок и смело встретила взгляд Федерико.
– О, в этом я имела возможность убедиться.
– Верно. Но ты вела себя, как дикая кошка, и в ярости швыряла в меня что ни попадя.
Тогда под рукой Кристабел оказался письменный прибор из горного хрусталя – чернильница, пресс-папье и изящные часы, украшавшие антикварный письменный стол Федерико. Позже, когда Кристабел пришла в себя, ей стало жаль этих красивых вещей и обшитой дубовыми панелями стены, о которую они разбивались, устилая осколками резной паркет. Теперь она со стыдом вспоминала о своей несдержанности.
– Ты меня вывел тогда из равновесия.
– Сама напрашивалась.
Кристабел вспомнила, что этому предшествовала словесная дуэль: холодные и взвешенные фразы Федерико, которые ранили как острый нож, и ее – полные обиды и упреков.
– Ты решил, что пора успокоиться и все забыть?
– Мне казалось, что все давно улажено.
В глазах Кристабел вспыхнули золотые огоньки – она живо вспомнила, чем закончилось выяснение отношений. Федерико грубо распял ее прямо на письменном столе. Потом отнес в душ, обтер губкой, пропитанной ароматным жидким мылом, и, бережно обтерев полотенцем, уложил в постель, где все и завершилось восхитительной ночью любви. Кристабел дождалась, когда Федерико уснет, оделась и, лихорадочно собрав кое-что из одежды и оставив короткую записку, ушла на рассвете.
– Нет, – коротко и с достоинством сказала она.
Секс, каким бы волнующим он ни был, не решает всех проблем, в который раз заключила Кристабел.
Тогда, обнаружив наутро исчезновение жены, Федерико был подавлен и растерян, как никогда в жизни. Если бы не дела, он первым же рейсом последовал бы за ней в Америку, Но обстоятельства складывались против него: Джанфранко находился в Японии, так что Федерико пришлось самому лететь на запланированные деловые встречи в разных городах Италии, после чего он заехал в Рим навестить бабушку.
Словом, пустая постель, короткая записка и жена на другом конце света – Федерико тоже пришлось несладко.
– Если у тебя больше нет ко мне вопросов, я еду домой, – заявила Кристабел. – Назавтра у меня запланированы дела с раннего утра.
– Тогда нужно отыскать хозяина и поблагодарить его за гостеприимство.
Федерико взял руку Кристабел, но она тут же вырвала ее.
– С тобой я никуда не поеду.
Он насмешливо вздернул бровь.
– Неужели ты уже забыла о нашем уговоре?
– Вовсе нет! – выпалила Кристабел. – Но, черт возьми, я не позволю тебе жить со мной под одной крышей!
– О раздельном проживании не может быть и речи, – невозмутимо отрезал Федерико.
– Пошел к черту! – в сердцах огрызнулась Кристабел.
– Я уже побывал там, – с угрозой произнес Федерико, – и не собираюсь возвращаться.
– Думаю, – еле сдерживаясь, заявила Кристабел, – нам лучше отложить этот разговор.
– Я его не начинал, – многозначительно отозвался Федерико. – О нас уже поползли досужие слухи. – Он крепко обхватил Кристабел за талию и привлек к себе. – Будь добра, улыбнись и сделай Эндрю книксен, когда мы будем с ним прощаться.
– Или что?
– Поступай, как велит гордость. Твоя гордость, – вкрадчивым голосом посоветовал Федерико. – Или ты выходишь отсюда на своих ногах, или я выношу тебя, отчаянно отбивающуюся, взвалив на плечо. Выбирай.
Кристабел было достаточно один раз взглянуть на мужа, чтобы понять: любые возражения сейчас бесполезны. Она презрительно улыбнулась и отчеканила с холодной вежливостью:
– Предпочитаю первое.
За десять минут они распрощались с гостями, Федерико назначил Эндрю на следующий день деловую встречу. Во взгляде и в улыбке маститого режиссера чувствовалась некоторая напряженность.