Думаете, меня послушали? Ошибаетесь! Прижав к сердцу барахло, домашние, на все корки ругая расточительную Лампу, собравшуюся лишить их столь великолепных вещей, стали внимательно следить, что появится из других загашников.
Я молчала. Ладно, пусть тащат с собой бархатные занавески, смятый самовар, ватное одеяло, похожее на изжеванный коровой лист капусты, и скукоженную резиновую клизму. В конце концов, в новом доме огромные гардеробные, свалим туда «раритеты» и похороним.
Вышла я из себя только один раз, когда заметила, что Юля впихивает в тюк нечто кричаще-розовое, с полуоторванными воланами.
– Зачем тебе сия дрянь! – взвыла я.
– Это мое платье, – рассердилась Сережкина жена, – выпускное! Между прочим, оно из натурального шелка, знаешь, сколько такое стоит?
– Чего же ты его не носишь? – ехидно спросила я.
– Оно вышло из моды.
– Зачем хранишь?
– Я, между прочим, рачительная хозяйка, – серьезно заявила Юлечка, – вот родится у меня дочь, будет ей лет семнадцать, мода вернется. Наденет она платьице…
Я предпочла ретироваться. Да, модные тенденции имеют обыкновение ходить кругами. Мини-юбки сменяют макси, и наоборот. Но вот фурнитура, всякие пуговицы, пряжки, отделка… Девочка, нацепившая на себя мамин прикид двадцатилетней давности, будет выглядеть по меньшей мере глупо. Но я не стану спорить с Юлей, из-за одного крохотного лоскута ткани, выброшенного в помойку, общая картина не изменится.
В субботу прибыли грузчики и машина. Парни, одетые в синие щеголеватые комбинезоны, начали вытаскивать коробки, чемоданы, пакеты…
– Вы, хозяйка, не волнуйтесь, – сказал старший, – мы очень аккуратные, ничего не побьем.
– А потерять можете? – с робкой надеждой спросила я.
Бригадир уставился на меня круглыми испуганными глазами.
– Потерять? Что вы имеете в виду?
Я ткнула пальцем в огромную красно-белую сумку, набитую рухлядью с антресолей.
– Если эта дура исчезнет в процессе перевозки…
– Ну что вы! – воскликнул мужик. – Это просто невозможно! Наша фирма существует вот уже десять лет. Как вы думаете, стали бы к нам обращаться клиенты, если б вещички у них испарялись? Не сомневайтесь, доставим все до последней ниточки.
Я горестно вздохнула. Грузчик не дал мне договорить, я хотела ведь сказать:
– …буду вам очень благодарна.
– Эй, Митька! – заорал тем временем бригадир.
Вмиг около нас возник невысокий крепыш:
– Да, Юрий Иванович.
– Видишь красно-белый баул?
– Да, Юрий Иванович.
– Головой за него отвечаешь.
– Ясно, Юрий Иванович.
– Смотри в оба.
– Будет сделано, Юрий Иванович.
Я предпочла уйти. Видно, не судьба мне избавиться от рванья, оно поедет в новые пенаты. Ну что может быть хуже, чем смена местожительства и сбор вещей?
Но, прибыв в особняк, я поняла, что заблуждалась. Что может быть хуже запихивания тряпок в узлы? Только их разборка на новом месте. Правда, я была предусмотрительна и надписала каждую коробку, а на чемоданы, сумки и тюки наклеила бумажки, на которых стояло: «Посуда из кухни» или «Верхняя одежда Кирюши».
Грузчики моментально растащили по комнатам багаж, и я принялась за дело. Начать решила с кухни. Ну, согласитесь, можно без особого ущерба для здоровья проходить пару дней в одной и той же кофточке и джинсах, а вот как существовать без чайника, ложек, кастрюль и прочей утвари?!
Засучив рукава, я разрезала веревки, открыла ящик и увидела гору скомканных тряпок. Никаких чашек в укладке и в помине не было, хотя надпись, сделанная синим фломастером, гласила: «Кружки и тарелки». Поудивлявшись, я вскрыла следующий тюк и вместо сковородок обнаружила в нем постельное белье.
– Лампа, – завопил, вбегая в кухню Кирюша, – где мои брюки? С какой стати в комнате стоит ящик с сервизом?
– Дайте поесть, – потребовал Костин. – Продукты привезли?
– Кому пришла в голову идея написать «Лизины шмотки» на сундуке с драными газетами? – понеслось сверху.
– Лампуша, – крикнула Катя, – у меня твои книги!
– Хочу обедать, – ныл Вовка.
– Где здесь выключатели?
– Как открыть шкаф?
– Вау, туалет! И не думала, что он тут!
– Где еда? – тупо вел свою партию майор.
У меня закружилась голова. Господи, мы никогда не разберем вещи.
– У свинки отбилась нога, – заорала Лиза. – Лампа, ты плохо завернула фигурки!
– Моя картотека, – сердился Кирюшка. – Лампа, ты перепутала вырезки.
– Постельного белья нет, – возвестила Катя. – Лампуша, ты куда его дела?
– У нас есть суп? – стонал майор. – Лампа, отчего ты его не сварила!
Чтобы избавиться от домашних, я вышла во двор и увидела наших собак, забытых на улице. Рамик и Рейчел, обалдев от простора, в полном восторге нарезали круги по двору. Грязные брызги летели во все стороны. Феня, повизгивая, пыталась поучаствовать в марафоне, Мульяна меланхолично грызла пенек, Капа… Ее нигде не было.
– Эй, Капецкий! – закричала я.
В ответ донеслось жалобное поскуливание, перешедшее в отчаянный плач.
– Где ты?
– У-у-у-у.
Минут пять, наверное, я пыталась определить, откуда несется стон, потом сообразила, что звук идет из большого серо-черного сугроба.
Я подошла и поняла, что случилось. Глупая Капа вскарабкалась на верх холмика, подтаявший снег не выдержал тяжести ее тела, и собачка провалилась вниз.
Изловчившись, я добыла дрожащую не то от переживаний, не то от холода совершенно мокрую Капу, сунула ее себе под куртку, остановила суматошно бегающих Рейчел, Рамика и задыхающуюся Феню, оттащила Мульяну от пня, пригнала стаю домой и снова очутилась в эпицентре бури. На этот раз во всей красе встала проблема выключателей.
– Какой дурак сделал их внутри комнат, – сердилась Юля, – ясно же, что свет зажигают перед входом в помещение.