— Самостоятельная группа «ликвидаторов»? — не поверил своим ушам Крюгер.
— Точно. И возглавлял ее полковник Гюнтер Оверат. После объединения Германии он вместе с Хонеккером и руководителем «Штази» Маркусом Вольфом бежал в СССР. Хонеккера потом выдали, а Вольф, вернувшись в Австрию, перешел границу и сдался властям. Правда, он до сих пор ничего существенного не сказал. Считает, что в те времена шла настоящая война и он не может выдавать своих бывших товарищей. Но существование отдела «С-21» он признал. И даже назвал фамилию Оверата. К сожалению, у нас нет ни единого фотопортрета этого человека.
— А где он сам?
— Исчез. После августа девяносто первого его никто не видел. Говорили, что он бежал на Кубу. Были слухи, что прячется в Китае. Но никто точно ничего не знает. Мы его так и не нашли за эти годы.
— Поразительные успехи вашей службы, — ядовито заметил Крюгер, — и это нельзя было сказать мне по телефону. Вы все заражены ненужной шпиономанией.
— Ты не дослушал до конца, — возразил Хоффман. — Мы так и не смогли найти Оверата, но мы смогли установить несколько офицеров его отдела. В том числе и некоего Вебера. Вот его фотография. Райнер Вебер, полковник разведки ГДР, работал в отделе «С-21».
Крюгер с интересом посмотрел на фотографию.
— Ну хотя бы его вы нашли? — спросил он.
— Лучше бы не находили, — мрачно пошутил Хоффман, — сумели установить, что он перебрался в Лейпциг и последние четыре года жил там у дочери.
— И все?
— Не все. Несколько дней назад он почему-то приехал в Кельн. Буквально в канун твоих убийств. Приехал рано утром, а уже через несколько часов его расстреляли из какой-то автомашины прямо рядом с вокзалом. Убийцы до сих пор не найдены. Мы уже послали запрос насчет убийства Вебера. Все сходится. Его убрали почти одновременно с твоими покойниками. Идет очень крупная игра, Крюгер. Боюсь, что в ней принимают участие сразу несколько сторон. И результат пока не в нашу пользу.
— Где можно получить документы по убийству Вебера? — понял все Крюгер. — Может, мне послать запрос в полицию Кельна?
— Уже послали, — успокоил Хоффман, — все материалы они передадут нам. Но подобные совпадения невозможны. Значит, ты был прав — тот «скорпион», из которого в восемьдесят восьмом убили Риддля, заговорил именно сейчас. И, боюсь, в руках по-прежнему очень хорошо подготовленного профессионала. Я уже получил данные о смерти Штенгеля. Там был безупречный расчет. Расчет в том числе и на нашу невнимательность и некомпетентность.
— Не думаю, — пробормотал Крюгер.
— Почему? — заинтересовался Хоффман. — Есть основания?
— Убийца должен был знать, что после смерти Ирины Шварц мы сразу выйдем на того, кто из местных жителей заказывал для нее номер в отеле. И мы действительно сразу вышли на Штенгеля. Я думаю, что все наоборот. Убийца или убийцы только делали вид, что хотят замаскировать смерть Штенгеля. А на самом деле дело обстоит несколько иначе. Они знали, что мы выйдем на Штенгеля, и убрали того, чтобы мы шли по этому следу. Убрали нарочито расчетливо, прекрасно осознавая, что мы рано или поздно обязательно выйдем на убийц герра Штенгеля.
— Интересное рассуждение, — произнес Хоффман, — но пока у нас нет никаких доказательств.
— Поэтому я и отправил Нигбура в Москву, — заметил Крюгер, — думаю, там он обязательно что-нибудь найдет.
— Посмотрим, — уклонился от его оптимизма Хоффман. — Данные о смерти Вебера ты получишь уже завтра утром. Полиция в Кельне подготовит и передаст их тебе по факсу.
— Это было бы здорово, — признался Крюгер, — спасибо тебе, Хоффман. Ты нам здорово помог.
— Иногда нужно помогать и полиции, добродушно заметил Хоффман, — хотя вы обычно гордые, от любой помощи всегда отказываетесь.
— В этот раз не откажемся, — твердо пообещал Крюгер, вставая со стула и протягивая руку.
К себе в кабинет он вернулся поздно вечером. На столе лежала записка от Дитца. Тот писал, что Нигбур уже дважды звонил из Москвы, но не мог застать самого Крюгера. Отдельно был записан телефон гостиницы, где остановился приехавший в Москву Нигбур.
Пододвинув к себе телефон, Крюгер принялся быстро набирать цифры кода России, Москвы и гостиничный номер Нигбура. Попал с первого раза и стал напряженно ждать, когда ответит Нигбур. Тот почти мгновенно снял трубку.
— Слушаю вас, — сказал он по-русски.
— Добрый вечер, Нигбур, — улыбнулся Крюгер. Хорошо, что он решил позвонить сам. Любой из сотрудников мюнхенской полиции был бы в шоке, узнай, что Нигбур — этот бывший полицейский из ГДР — еще и говорит по-русски. — Что у вас произошло? — спросил он. — Узнал что-нибудь новое?
— Узнал самое главное, — возбужденно ответил Нигбур, — узнал, где сидела Ирина Шварц и почему ее так быстро выпустили.
— Ну, и где она сидела?
— В Нижнем Тагиле, — торжествующе сказал Нигбур.
Крюгер ничего не понял.
— Ну и что? — спросил он. — Какая разница, где именно она сидела?
— В этот лагере, — терпеливо объяснил Нигбур, — сидели только сотрудники прокуратуры, милиции и партийные чиновники, осужденные за свои преступления. Ирина сидела вместе с ними. Она была осведомителем либо МВД, либо КГБ. Или, еще хуже, их бывшим сотрудником. Поэтому ее так быстро и отпустили.
— Слишком много агентов, — прошептал он.
— Что? — не понял Нигбур.
— Это точные сведения? — уточнил Крюгер. — Она работала на КГБ?
— Так получается. В лагере под Нижним Тагилом сидели только сотрудники правоохранительных органов. И ее послали именно туда. Может, она тоже была сотрудником КГБ? Поэтому и визы получала не в Калининграде, где могли узнать о ее неблаговидной деятельности, а в Москве.
— Понятно, — растерянно сказал Крюгер, — постарайся узнать про нее все, что только можно.
Он положил трубку телефона и минут пять просидел молча. Затем снова поднял трубку, набрал знакомый номер.
— Хоффман, это я, — сказал он, — нам удалось установить, что Ирина Шварц была таким же сотрудником, как и Йозеф Риддль.
— Слишком много шпионов, — заметил Хоффман, — во всяком случае, теперь прорисовывается какая-то стратегия. Мы знаем, кого и как искать.
Я объездил весь мир, побывал во многих странах, но подобного отеля не видел. Уже у входа в эту «Океаническую лагуну» нас встречал менеджер отеля Жан-Пьер Чаумер. Нужно было видеть его лицо. Оказывается, лимузин, который нас привез в отель, был лимузином гостиницы, специально предназначенным для гостей отеля. Нас сразу повели в наши апартаменты.