Она сначала решила принять душ и довольно долго купалась. Я в это время смотрел телевизор в наших апартаментах. Потом она вышла из ванной комнаты и спокойно спросила:
— Ты, конечно, будешь спать на диване?
Я только хмыкнул в ответ, и она, видимо, приняла это за мое одобрение ее дурацкого решения. Я дождался, когда она уляжется, и двинул в спальню. Надо было видеть ее лицо. Никогда не забуду выражения лица этой стервы. Она читала газету. Тоже мне, интеллектуалка. Убрала газету, выдержала паузу и даже как-то равнодушно сказала:
— Майор, я думала, вы умнее. Убирайтесь отсюда.
Что мне было делать? Изнасиловать ее? Ну, во-первых, она моя жена только по легенде. Во-вторых, я видел на тренировках, как она работала, и признаюсь, насиловать такую бабу — тяжкий труд. Можно разбить себе все выступающие части об ее острые коленки и не добиться никакого результата. Кроме того, я это самое главное, в нашей «семейной» паре она ведущая. Я как бы при ней, обеспечиваю ее безопасность. Она ведь уже подполковник, а я пока еще майор. Конечно, с такой фигурой и рожей, как у нее, получить подполковника ничего не стоит. Достаточно переспать с двумя-тремя генералами, и ты уже полковник.
Знаю я, как в нашем ведомстве баб готовят. Небось, все сначала на спине работают, практику проходят. А уже потом, когда постареют, выходят в офицеры. Про Нину, правда, пока этого сказать нельзя. Ей лет тридцать пять, не больше. Всегда собранная, выдержанная, рассудительная. Когда мне сказали, что я поеду с ней как ее муж, я от радости чуть не обнял ее прямо в кабинете генерала. Думаю, наконец-то будет совмещение приятного с полезным. Я ведь всегда проходил по управлению «Т», моя «специфика» — снимать ненужных свидетелей. Я — профессиональный убийца, если вас не шокируют эти слова. А она — профессиональный нелегал, из управления «С». Там все немного чокнутые. Воображают из себя Штирлицев. Или Зорге — на худой конец. Хотя Штирлица вообще не было, а Зорге просто повесили в токийской тюрьме. Но это они почему-то не любят вспоминать.
В наших апартаментах стоит большой диван в гостиной, где мне предстоит спать. А в «супружеской» спальне — огромная двуспальная кровать, которую Нина занимает одна. Кстати, по легенде она никакая не Нина Миронова, а Сеньора Изабелла де ла Мендоса, а я, соответственно, ее муж — Филипп де ла Мендоса, оставшийся с носом круглый дурак. Представляете, как рядом со мной в номере лежит столь роскошное тело моей соотечественницы, «законной супруги», услугами которой я не могу воспользоваться, может привести в бешенство человека и более спокойного, чем я. А я никогда особым спокойствием не отличался.
Конечно, если нужно прождать в засаде свою жертву, я готов сидеть хоть двое суток. Или если нужно кого-нибудь выследить. На это у меня отменное терпение. А вот с женщинами мне не повезло. Как увижу красивую морду, так сразу словно с цепи срываюсь. Не буду говорить, сколько я денег на них трачу, все равно не поверите. Скажу только, что большую часть своего гонорара обычно трачу на девочек и не считаю это бесцельным выбрасыванием денег. Они меня, если хотите, заряжают на дальнейшие действия. Я ведь холостяк, при моей специальности жениться — просто непростительная глупость.
И теперь, когда я нахожусь с одной из наших сотрудниц, девяносто девять процентов которых — обычные профессиональные шлюхи, умеющие делать все, от французской любви до чисто русской бешеной езды, мне становится не по себе. Ну не должна она мне отказывать, не должна. Это даже непорядочно. Эта дура хочет, чтобы я вызвал к себе в номер девочек и занимался ими у нее на глазах. Наверно, нужно сделать так, чтобы она перестала относиться ко мне как к надоедливой козявке. И ведь понимаю, что ничего нельзя сделать, иначе провалю всю операцию. А когда ее вижу, все равно нервничаю, надеюсь, вы меня правильно понимаете.
Мы живем в самом центре Кельна, в невероятно роскошном отеле «Эксельсиор». Прямо напротив Кельнского собора. Внешне он какой-то темный, мрачный, из серого тяжелого камня, словно специально не выставляет своей роскоши напоказ. Но достаточно войти внутрь отеля и увидеть эти огромные желтые колонны, уходящие в потолок, чтобы оценить внутреннее убранство и великолепие «Эксельсиора». По-моему, это лучший отель Кельна, так, во всяком случае, подчеркивают все справочники.
И расположен очень удачно. Рядом с железнодорожным вокзалом. Отсюда идут автобусы и в аэропорт. Если бы не толпы молодых людей, которые слоняются без дела вокруг вокзала и собора, здесь вообще все идеально. Но эти девицы с непонятными лицами полумадонн-полушлюх и парни, одетые в тряпье, с немытыми и нечесаными волосами, вызывают у меня отвращение. Или я слишком консервативен? Я слабо разбираюсь, где панки, а где рокеры, но с удовольствием выбрил бы всех этих недоносков, отправив большую часть в трудовые лагеря, для перевоспитания. Или во мне просто слишком крепко сидит советское воспитание? Привычка ходить в едином строю, строиться в линейку, носить одинаковую форму и быстро отвечать: «Всегда готов»? Может, поэтому мы все немного консерваторы.
Про моего напарника этого не скажешь. Нас готовили вместе несколько месяцев. Вместе — это не значит, что нас оставляли вдвоем. Мы всегда были в окружении людей. И, надо сказать, она тогда относилась ко мне достаточно лояльно и просто. Правда, мы никогда не оставались одни, и у меня не было возможности проверить, как именно сердечно она ко мне относится. Сегодня я проверил и должен сказать, что мне совсем не нравится ее отношение. Могла бы и не отказывать.
Если учесть, что нам нужно быть вместе еще достаточно долгое время, то она поступила просто по-свински. Необязательно в меня влюбляться или строить из себя романтически невинную девушку. Можно просто со мной спать, что, кстати, очень помогает и нашей легенде. Но на нет и суда нет!
В Кельн мы прибыли вместе на самолете из Гамбурга. А вот в Гамбурге появились по очереди. Сначала я, потом она. У меня было в запасе два дня, и я даже пошел и посмотрел их знаменитую улицу с проститутками — Рипербан, в районе Сан-Паули. Ничего особенного. В Голландии, в знаменитом Розовом квартале Амстердама, все гораздо интереснее и колоритнее. В немецком городе вся улица ограждена высоким каменным забором, чтобы за него случайно не заходили женщины и подростки. С обеих сторон улицы сидят скучающие женщины. Как правило, не очень красивые, равнодушные к проходящим мимо мужчинам. Лишь некоторые пытаются изобразить хоть какую-нибудь видимость заинтересованности. Именно видимость, так как в этих случаях глаза у них все равно пустые и равнодушные. А удовольствия почти никакого не бывает. Механические жесты, отработанные приемы, ничего особенного. Другое дело — у нас в Москве или в Питере. Дух захватывает.
Никакого сравнения с куклами из Европы и Америки. Но зато и цены у нас соответственные. Девочки работают от души, но берут в пять-шесть раз больше, чем их «коллеги» на Западе. А когда говоришь им, что в Германии девочка стоит пятьдесят гульденов, или около тридцати долларов, а в Испании в самых дорогих ночных клубах — не более ста долларов, они начинают над тобой издеваться. Видимо, наш товар стоит куда дороже.