– Понятно. – Болт был искренне обеспокоен. – Я сейчас принесу воды.
Он пошел на кухню, а она вернулась в гостиную. Доминик по-прежнему лежал на диване с закрытыми глазами, и Элен пришлось уверить себя, что именно этот человек держит ее здесь против воли.
Девушка подошла к дивану и остановилась.
– Вот ваши таблетки, – тихо сказала она. – Болт сейчас принесет вам воды.
Доминик открыл глаза. От сильной боли под ними залегли темные круги.
– Спасибо, – поблагодарил он, приподнимаясь на подушках и принимая протянутую бутылочку. – Я сам во всем виноват. Слишком много работал.
– Вы работали? – удивленно переспросила Элен, глядя, как Доминик открывает бутылочку и достает две таблетки.
Он поднял на нее глаза.
– Вот именно – работал. Или вы думали, я занимаюсь бездельем?
Элен пожала плечами и отошла от дивана. На таком близком расстоянии его глаза волновали ее, даже, несмотря на ту боль, что читалась в них.
– Я… я так не думала, – не совсем искренне ответила она.
Дверь отворилась, и в комнату вошел Болт с кувшином воды. Он сразу направился к дивану и с легким укором посмотрел на лежавшего Доминика.
– Вот вода, – сказал он, протягивая стакан. – А потом вам надо сразу же лечь в постель.
Доминик положил в рот таблетки и запил их водой.
– А я так не думаю, – ответил он, возвращая стакан Болту.
Болт с осуждением посмотрел на него.
– Вы же знаете, это необходимо.
Доминик бросил красноречивый взгляд в сторону Элен.
– Как? Оставить нашу гостью пить кофе в одиночестве?
Элен возмущенно фыркнула, но Болт покачал головой, подавая ей знак молчать.
– Хорошо, тогда после кофе, – согласился он, но Доминик уже закрыл глаза, как будто ему было трудно держать их открытыми.
– Я позову тебя, – согласился Доминик.
Болт вздохнул и молча развел руками, показывая Элен, что не может ничего сделать, и у нее возникло странное чувство, словно она стала его сообщницей с их общей заботой о здоровье лежащего на диване человека.
– Ради Бога, Болт, перестань сигналить за моей спиной, – неожиданно возмутился Доминик, будто даже с закрытыми глазами он видел, что происходит в комнате.
Болт резко повернулся и направился к двери.
– Я вернусь через четверть часа, – сказал он и покинул комнату.
Когда Болт ушел, Элен все еще стояла на месте, размышляя, почему же она не ушла. Тогда, возможно, Доминик согласился бы лечь в постель, и это было бы лучшим лекарством от мигрени. Представив себе Доминика Лайалла в постели, Элен почувствовала легкое смущение. Вид лежащего Доминика был весьма трогательным, и Элен должна была напомнить себе, что подобно зверю, находящемуся в этом доме, он был беспощаден и совершенно непредсказуем. Через расстегнутый ворот рубашки она увидела его светлые волосы на груди, и Элен пронзило острое желание прикоснуться к Доминику. Ей захотелось потереть ему виски, чтобы под ее пальцами боль отступила.
Доминик неожиданно открыл глаза и перехватил направленный на него взгляд.
– Садитесь, – коротко велел он. – Я умею переносить боль. Я не потеряю сознание, не бойтесь.
Элен опустила ресницы, стараясь скрыть свой красноречивый взгляд. Она нерешительно подошла к стоящему у камина креслу и присела на краешек, протянув руки к огню, будто они замерзли. Наверное, она будет испытывать такое же смущение, когда станет пользоваться телефоном, взволнованно подумала она. Доминик Лайалл становится ей далеко небезразличным.
Мысль о телефоне заставила ее подумать о том, когда она могла бы им воспользоваться. Самое подходящее время, вероятно, наступит, когда Доминик ляжет спать, хотя препятствием может стать Шеба, разгуливающая по дому ночью.
– Не нальете ли кофе?
Тихий голос Доминика вывел ее из задумчивости, и от неожиданности Элен вздрогнула.
– Что? Ах, да. Если хотите. – Она повернулась к низкому столику и взяла чашку. Запах кофе немного успокоил девушку, но руки у нее все равно дрожали, когда она брала кофейник. – С сахаром и сливками?
– Без ничего, спасибо, – ответил он, приподнимаясь с подушек, чтобы взять из ее рук чашку.
Элен налила себе кофе, положила сахар и принялась энергично размешивать. Она чувствовала, что Доминик наблюдает за ней, и гадала, о чем он сейчас думает. Собственные же мысли не приносили ей душевного покоя.
– Почему вы изменили свое решение? – неожиданно резко спросил Доминик.
– Мое решение? – На мгновение Элен пришла в замешательство. – Относительно чего?
– Относительно того, чтобы выпить со мной кофе.
Элен облегченно вздохнула.
– Понимаю. – Она как-то неопределенно пожала плечами. – Мне хотелось… убедить вас передумать.
Он откинулся на подушки и пристально посмотрел на нее.
– Вы думаете, это удастся?
Резким движением она поставила, пустую чашку на поднос.
– Не знаю.
– Но вы хотите попытаться?
Она вздохнула.
– Я надеялась обратиться к вашей порядочности.
– Порядочности? – удивленно переспросил он. – Какое старомодное понятие. И каким же образом вы намеревались этого добиться? Заставить меня быть обязанным, вам?
– Не понимаю, что вы хотите сказать.
– Понимаете. Ваша забота обо мне выглядела почти искренней.
Элен, до сих пор избегавшая его взгляда, посмотрела ему прямо в глаза.
– Как вы могли такое предположить!
– Вы хорошо сыграли свою роль, признаюсь честно. Но хочу вас предупредить – меня обмануть не, так-то просто. Мне отвратительна мысль о том, что вы будете продолжать притворяться и, в конце концов, окажетесь в трудной ситуации.
– На что вы намекаете? – дрогнувшим голосом спросила она.
Он посмотрел на нее из-под опущенных ресниц.
– Просто вам не стоит прибегать к вашим женским чарам в надежде, что я проявлю к вам слабость…
Элен вскочила на ноги.
– Вы… вы льстите себе!
– Ничуть, – сухо заметил Доминик. – Поэтому я честно вас предупреждаю. Я думаю, это самое меньшее, что я могу сделать для вас после того, как вы… так трогательно заботились обо мне.
В его голосе звучала насмешка, и у Элен непроизвольно сжались кулаки. У нее было большое искушение выложить ему, что она знает про телефон в кабинете, и что она не такая лгунья, как он. Но она промолчала. Девушку больше всего задело, что он каким-то образом почувствовал ее влечение к нему и ложно истолковал это. Он вообразил, будто она намерена использовать, свою красоту и молодость, чтобы обольстить его и заставить изменить свое решение, но это было не так. Тот факт, что этот мрачный, даже жестокий человек пробуждал в ней чувственные инстинкты, наполнял ее отвращением, но она ничего не могла с собой поделать. Элен не хотела поддаваться воздействию его волнующего магнетизма. Она изо всех сил гнала от себя порочные мысли о том блаженстве, которое могла бы испытать, если бы его сильные руки обвились вокруг ее тела, и он сжал бы ее в страстных объятиях…