Элен недоверчиво взглянула на него. Вряд ли он был искренним в своем утверждении. Наклонившись вперед, чтобы поставить, пустую чашку на поднос, она спросила:
– А вы? Вам не тоскливо жить в таком уединенном месте за много миль от ближайшего жилья, в компании одного вашего слуги?
Густые ресницы скрыли выражение его глаз.
– Моя личность не представляет никакого интереса, мисс Джеймс. Не хотите ли еще чаю?
Элен покачала головой, обиженно поджав губы.
– Почему вы избегаете ответа? – требовательно спросила она.
– Разве? – Его голос звучал мягко, но золотисто-карие глаза смотрели напряженно.
– Вы же знаете, что это так. – Элен вздохнула и нахмурилась. – Ваше лицо откуда-то мне знакомо. Я почти уверена, что видела вас раньше, может быть, вы снимались в кино?
– Вы мне льстите, – насмешливо произнес он. – А ведь это прерогатива мужчин, не так ли?
Элен с раздражением поняла, что этот человек способен вызывать у нее смущение, а это для нее было внове.
– Вы же поняли, что я хотела сказать. Я действительно где-то могла видеть ваше лицо раньше, признайтесь!
Кажется, ее настойчивость, вызвала неудовольствие хозяина дома. Он резко поднялся, но прежде чем сделать шаг, остановился, чтобы помассировать больную ногу. Потом прихрамывающей походкой подошел к окну и задернул тяжелые шторы из пурпурного бархата. Прежде чем вид за окном скрылся от взгляда Элен, она успела заметить, что на улице стало уже почти темно. Медленно опускавшиеся на землю снежинки наполнили сердце девушки тревожным чувством одиночества. Она должна была попросить помочь завести машину и ехать дальше, вместо того чтобы идти в дом этого человека, кем бы он ни был, с беспокойством подумала она. Она могла бы уже добраться до какой-нибудь гостиницы или постоялого двора. Элен заставила себя выбросить подобные мысли из головы. Глупо думать, что в предложенном ей гостеприимстве был какой-то злой умысел. Элен следует быть благодарной этому человеку – фактически, он спас ей жизнь!
Он повернулся к девушке.
– Болт скоро принесет ваши вещи, а потом покажет вам вашу комнату, мисс Джеймс. Я ужинаю в восемь. Надеюсь, вы составите мне компанию.
Элен недовольно повела плечами. Ее тревога неожиданно сменилась раздражением. Он ясно дал понять, что не намерен отвечать на ее вопросы. Движение девушки потревожило гепарда, тот поднял голову и посмотрел в ее сторону. Глаза зверя удивительно походили на глаза хозяина. Элен почему-то вспомнила сказки о колдунах и волшебных заклятиях. Кто этот человек, который живет в полном уединении, ходит, прихрамывая, и держит дикого зверя в качестве компаньона? У девушки возникло странное ощущение, что она увязла в снегу и потеряла сознание, а все происходящее является кошмаром, предшествующим смерти…
Этот жуткий поворот мыслей заставил ее вздрогнуть, и гепард угрожающе зарычал. Мужчина подошел к креслу, успокоил зверя и вопросительно посмотрел на испуганную Элен.
– Что случилось, мисс Джеймс? – поинтересовался он. Его голос звучал тихо, но в нем слышались стальные нотки.
Элен только покачала головой, отчаянным взглядом обводя гостиную. Это была очень элегантная комната, признала она, и здесь не должно возникать чувство беспокойства. Обстановка была сдержанной, чисто мужской, такую и должен предпочитать живущий здесь человек. На обшитых деревянными панелями стенах висели охотничьи трофеи, сабли в ножнах и старинные ружья. Комната создавала впечатление сдержанной простоты и безупречного вкуса, и хотя некоторые предметы носили следы длительного применения, они не нарушали общего духа. Кто бы ни был этот человек, он не был стеснен в средствах, но вот почему решил выбрать такой образ жизни, Элен не понимала. Может быть, он занимался живописью или ваянием, или каким-либо другим творчеством? Кто бы еще мог стремиться к уединенной жизни?
Неожиданно ее взгляд упал на фотографию, висевшую справа от бюро. Со своего места Элен не могла разглядеть все детали, но ясно видела, что снимок запечатлел автомобильную катастрофу – сбившиеся в кучу люди и машины на трассе, обломки металла, разлетевшиеся в разные стороны. Изображение было не цветным, но фотография со всей наглядностью передавала жестокость и ужас случившегося.
Потрясенный взгляд Элен устремился на мужчину, в напряженной позе молча стоявшего у дивана. Его золотисто-карие глаза смотрели жестко и настороженно, и девушка поняла, что он заметил, как внимательно она рассматривала фотографию. Элен поняла и причину этой настороженности. Он догадался, что ее предположения относительно его личности больше не были лишь предположениями. Он был одним из гонщиков, попавших в эту ужасную катастрофу. Она даже вспомнила, когда это случилось – примерно шесть лет назад на трассе Нюрнберга в Германии…
– Я знаю, кто вы, – медленно произнесла Элен и встала. – Вы – Доминик Лайалл, знаменитый автогонщик!
Тело ее собеседника сразу обмякло, он опустился на диван, тяжело откинувшись на спинку.
– Да, я – Доминик Лайалл, – сдержанно признался он. – Но я больше не автогонщик.
– Но вы им были! – Элен не сводила с него глаз. – Я помню, как мой отец говорил о вас. Он так восхищался вами до того…
– До катастрофы? – В его голосе звучала горечь. – Понимаю.
– Но он думал… я хочу сказать… – Она замялась, не зная, как продолжить. – Все считали… ну, вы исчезли. Мой отец говорил… – Элен смущенно повела плечами, оставив мысль незаконченной.
– Все думали, что я умер? – Теперь Доминик Лайалл был ироничен. – О да, мне известны эти слухи. У меня были очень серьезные травмы, поэтому в мою гибель было легко поверить. Это меня вполне устраивало. Нет ничего более жалкого, чем поверженный идол, который все еще пытается привлечь внимание прежних поклонников.
– Но ведь все было не так, – запротестовала Элен. – Авария была печальным стечением обстоятельств. В ней никто не виноват. Вся эта шумиха…
– Разве я сказал, что в чем-то виню себя? – прервал он ее. Его голос был холоден.
– Нет. Нет, но… – Элен замялась. – Мой отец был вашим истинным поклонником. У него в кабинете до сих пор висят ваши фотографии. И он был не одинок в своем увлечении. Вы считаете справедливым позволять вашим поклонникам думать, что вы умерли?
Доминик Лайалл выпрямился, смуглой рукой он медленно потирал больную ногу.
– А вы, мисс Джеймс, полагаете, я не могу жить в уединении только потому, что вся моя прежняя жизнь проходила на глазах публики?
Элен не знала, что ответить.
– Мне трудно судить об этом, мистер Лайалл. Я только хочу сказать, мне очень жаль, что молодые гонщики никогда не узнают о ваших достижениях.
Доминик усмехнулся.
– Только так и не иначе. – Он провел рукой по волосам. – Вы, кажется, ничего не поняли, мисс Джеймс.