Что показать?..
Роза задрожала. Что за мысли? Ради бога, не влюбилась же она!
Как бы то ни было, она не могла не сожалеть о том, как покинула замок. Лайам наверняка подумал, что она привыкла вести себя подобным образом. Роза вспыхнула. Она не могла припомнить, когда еще вела себя так развязно...
Ей было стыдно. Неужели она, Роза, сама попросила Лайама заняться с ней любовью? Неужели так откровенно дала понять, что не потребует от него ничего, только безумный, страстный секс?
Роза ощутила, как все тело охватил жар. Она хотела Лайама. Хотела быть с ним. И ее внутренний голос говорил ей, что одной ночи с ним она бы не смогла забыть никогда.
Но ничего не было. Лайам позаботился об этом. Одним движением он показал, насколько он разбит. Но не физические шрамы беспокоили Розу. Похоже, что душевные раны куда сильнее. Не нужно быть психологом, чтобы понять, что кто-то другой заставил его отгородиться от людей. Кто-то очень сильно ранил Лайама. Душевно.
Но кто? Наверное, женщина, решила Роза.
Не простая женщина. Та, в которую Лайам был влюблен. Женщина, на чью поддержку он рассчитывал, когда...
Телефонный звонок прервал мысли девушки. Не то чтобы она ожидала, что звонят ей. Вряд ли Лайам захочет когда-нибудь снова услышать ее.
Но сердце ее дрогнуло, когда снизу раздался голос миссис Фергюсон:
– Это вас, мисс Чантри. – Впрочем, она тут же уточнила: – Ваша мать.
Что еще?.. Роза почувствовала себя так, будто на ее плечах лежит непосильная ноша. У нее не было новостей для мамы, кроме тех, что она уже сообщила.
– Привет, мам, – ответила девушка на звонок. – Шторм наконец-то утих. Я покину остров не позднее понедельника.
– Правда, дорогая? – Голос миссис Чантри звучал как-то странно. – Это хорошо. Ты сразу приедешь домой?
– Я думала, что нужно расспросить людей в Маллаиге, вдруг им что-то известно о...
– Софи не в Шотландии, – перебила ее мать. И прежде чем Роза успела что-нибудь сказать, добавила: – Она была в Лондоне, но сейчас уже дома.
– Как в Лондоне?
– Софи была с каким-то мужчиной, которого встретила на поп-фестивале, – смущенно проговорила миссис Чантри. – Он вроде бы музыкант.
– Скажи мне, что это неправда!
– Нет. – Женщина вздохнула. – Прости, Роза.
– Но почему Софи сказала Марку, что собирается в Шотландию?
– Не знаю. – Мама, очевидно, не хотела продолжать этот разговор. – Чтобы сбить нас со следа, полагаю. Она же знала, что я буду волноваться, если выясню, что она уехала с гитаристом какой-то поп-группы...
– Но ты же и без этого переживала, мам, – напомнила ей Роза. – Боже, когда ты позвонила мне в прошлую субботу, ты была в истерике.
– Нет, Роза. Ты преувеличиваешь. Господи, мы же знаем, какая наша Софи. Она такая импульсивная!
– И такая безответственная! Она рядом? Дай ей трубку. Я хочу поговорить с ней.
– Это невозможно. Марк звонил, и Софии отправилась к нему, чтобы попытаться все исправить.
– Если он снова поверит в ее россказни, тогда он просто дурак. Не могу поверить, что ты простила Софи ее выходку, мама! Если бы я поступила так в ее возрасте, ты бы заперла меня дома на месяц, не меньше.
– Но, Роза, Софи скоро уедет учиться в Лондон. И вряд ли вернется домой после учебы.
– О, мама! Ты же не можешь позволять Софи так шантажировать тебя! Она сбежала с мужчиной, которого едва знала. Да он мог бы оказаться маньяком!
– Ну, Роза, прекрати, – рассмеялась миссис Чантри. – Маньяк! Тоже мне! В любом случае Софи усвоила урок. Она рассказала, что он бросил ее, когда она отказалась спать с ним.
– Софи хотя бы сообщила, почему она вообще сбежала с ним?
– О, он наврал ей, что может познакомить ее с влиятельными на телевидении людьми. Я уже сказала ей, что не следовало ему верить.
– А при чем здесь Лайам Джеймсон? Или Софи не раскрыла тебе этой тайны?
– Не нужно сарказма, дочка. Это моя вина.
– Твоя вина? Как такое возможно?
– Ну... – Миссис Чантри, очевидно, искала слова. – Я сделала неправильные выводы.
– Не понимаю.
– Ясно... Ты же знаешь, как Софи любит книги Лайама Джеймсона?
– Да.
– И что она всегда мечтала сыграть в фильме по мотивам его книг?
– Ты шутишь!
– Нет, нет, не шучу. Она так говорила. Тысячу раз. И... и когда Марк позвонил и сообщил, что она сбежала с мужчиной, с которым познакомилась на поп-фестивале...
– Не могу поверить!
– Это правда. Марк сказал, что этот человек познакомит мою девочку с нужными людьми и...
– Ты сложила два плюс два, и получилось пятнадцать. Мам, почему ты не сказала мне об этом раньше?
– А ты бы поехала на Килфойл, если бы все узнала?
– Возможно, нет.
– Скорее всего, нет. Я тебя знаю, Роза. Если бы тебе стало известно, что это всего лишь мои догадки, ты бы никогда не поехала к Лайаму Джеймсону.
– О, мама! Ну что же ты не рассказала мне ничего?
– Ага. И ты бы обозвала меня глупой женщиной. А я-то думала, ты обрадуешься, узнав, что твоя сестра дома. В безопасности. А ты только злишься на нас обеих.
Роза знала, что это смешно. Ей тридцать два года, а она от слов матери плачет, как маленькая девочка. Софи так эгоистична, а мама не хочет этого замечать.
– Мне пора, – сказала Роза, стараясь не выдать своего настроения. – Миссис Фергюсон нужен телефон.
– Хорошо. Тогда до встречи. Береги себя.
– Пока.
Роза смахнула слезы. Хватит рыдать, сказала она себе. Нужно сосредоточиться на будущем. Скоро она вернется в свою квартирку в Рипоне. Каникулы закончатся через пару недель, и Роза вернется в школу к своим обязанностям. Все встанет на свои места.
Лайам всегда останавливался в «Мориарти-отеле», когда бывал в Лондоне. Об этом месте знали немногие, поэтому комнаты были доступны круглый год.
Он мог останавливаться в этом отеле анонимно, что было идеально для него. Не то чтобы Лайам собирался задерживаться в Лондоне надолго. Несколько дней ему придется провести в частной клинике в Найтсбридже, чтобы пройти очередной курс терапии.
Конечно, Сэм посчитал Лайама сумасшедшим, когда тот сообщил, что поедет в Лондон на своем автомобиле. По его мнению, хозяин должен был воспользоваться вертолетом. Но тогда все бы узнали, что он приехал, а этого Лайам не хотел.
Проехав Пенрит, Лайам решил остановиться, чтобы попить кофе и отдохнуть. Он сел за столик в придорожном кафе в Тибее, заказал кофе и сверился с картой.