Под благопристойными манерами властного, но все же умеющего себя держать человека скрывался примитивный необузданный мужлан, в чем Сандра вскоре убедилась. Покидая комнату, он жестом пригласил ее следовать за ним и повел по длинному коридору, потом вверх по широкой лестнице, в конце которой находилась тяжелая дверь. За ней была богато обставленная комната, стены которой драпировал шелк с рисунками всяких сладострастных сцен. Там насиловали сабинянок… Самсон отдавался воле Далилы… Антоний лежал у ног Клеопатры… Леду покрывал лебедь… Европа распласталась голая под огромным детородным столбом быка. Однако не убранство комнаты привлекло внимание Сандры, а ее обитательницы. На оттоманках возлежало с полдюжины очень красивых женщин. Таких красивых, каких она, пожалуй, никогда не видела. Воздух был наполнен ароматом сандалового дерева и лепестков роз.
Одна из девушек, которая почему-то выделялась среди всех, была светлая, с белокурыми волосами, остальные – темнокожие. Их одеяния были прозрачными. На всех – украшения, сверкающие и переливающиеся в ярком свете. Мориба посматривал на них как хозяин и знаток, который представляет гостье свою коллекцию.
– Есть еще место для пары блондинок, – заметил он, указывая взглядом на льняные волосы Сандры. – Я собираю только самых очаровательных. Дело не в том, сколько их, а какие они!..
Сандра сделала вид, что не поняла его намека, а он оглядывал ее и ждал ответа. Заметив, что не может заставить ее высказаться, Мориба засмеялся.
– Расслабьтесь, моя милая, я же вам сказал, что сегодня у меня на вас нет особых планов. Вы видите, я не страдаю от отсутствия женщин. Однако, попав в сокровищницу, грешно не вкусить лакомства! Каждая из них знает толк в любви.
Он не ждал ее ответа, взял за руки блондинку и черную девушку и повел их к широкой кровати в конце комнаты. Другие девушки словно не обращали на это внимания. Мориба не смотрел ни на них, ни на Сандру. Видимо, таким образом демонстрировался его вкус или сегодняшнее расположение.
Обращался Мориба со своими избранницами бесцеремонно. А они выполняли его волю покорно и умело. Черная девушка начала медленно и любовно раздевать его. Мориба вытянулся и принял позу какого-то мусульманского султана давних времен. Белокурая легко обнажилась и приблизилась к нему. Мориба, голый, был великолепен, со своим гордо вознесшимся фаллосом. Вдруг он схватил черную девушку за волосы и грубо отшвырнул на пол. Она склонилась и стала ласкать его. В это время блондинка опустилась на колени, как бы показывая красоту своего зада. Он грубо схватил ее, словно желая раздавить это нагое тело. Черная причмокивала ртом. Казалось, Мориба получает от ее губ энергию и передает белокурой девушке, которая стоит перед ним на коленях и стоически все переносит.
Сандру охватила дрожь. Грубая вульгарность этого человека пугала и возбуждала одновременно. Как загипнотизированная, наблюдала она дикую игру чужой страсти, которая длилась, казалось, вечно. Мориба приближался к высшему накалу. Темнокожая убыстряла движения. Мориба, прижимая к себе блондинку, ладонью охватил голову темноволосой, сотрясаясь от оргазма.
Шокированная Сандра заметила, что вся сцена происходила без малейшего знака благосклонности друг к другу. При всей чувственности обряда его участники были внешне холодны и невозмутимы. Безусловно, Мориба умеет этим заниматься, подумала Сандра, но он не знает, что такое любовь.
Она почти не заметила, как министр встал и оделся, затем повел ее вниз по лестнице. Видимо, она должна была что-то сказать, чтобы сломать злое обаяние, которое смущало и подчиняло хозяину этого шикарного, но мрачного дома.
– Мне надо возвратиться в гостиницу, – пробормотала она. – Я не хотела бы, чтобы Дональд пустился на поиски.
– Без проблем, – ухмыльнулся Мориба. – Здесь он вас не найдет. Я отпускаю вас, но сначала вы должны чего-нибудь выпить, вы так бледны. Вас что-то обеспокоило?
Она не ответила, хотя была благодарна ему за крепкий бренди, который он ей налил. Мориба чокнулся с нею и насмешливо ухмыльнулся.
За весь вечер он лишь раз коснулся ее руки, но у нее было такое впечатление, будто горячие угольки проникли в ее мозг. Она была рада попрощаться с ним.
Номер Дональда в отеле был пуст, дверь между номерами – заперта. Как раз это ей на руку! Ночью ей снилось, что к ней пришли Милос и Ази Мориба. Она проснулась усталая, вся в поту, не очень хорошо соображая, что с нею произошло.
* * *
И у Луи Халефи была беспокойная ночь. Когда вечером он вернулся в бунгало, Чак предложил поужинать втроем в ресторане.
– Мы можем поесть и здесь, – запротестовала Анна.
– Дорогая, – возразил Чак, – ведь профессор должен познакомиться с Ибари. Да и тебе полезно немного сменить обстановку. Как давно мы нигде не были!
Ужинали в ресторане. У Анны не было возможности спросить о результатах исследования. Когда они вернулись домой, Халефи извинился, заметив, что был длинный день и он очень устал. Когда они остались одни, Чак сказал Анне, что Халефи еще ничего не сообщил ему о подлинности предмета. Анна это восприняла с кисло-сладкой миной, явно не поверив ему.
Луи Халефи спал чутко и сразу проснулся, когда дверь комнаты тихо открылась. Он заметил, как какая-то фигура скользнула к нему в постель, и услышал вблизи горячий шепот.
– Без паники. Это я. Я хотела бы кое о чем поговорить с вами, – тихо промолвила Анна.
Даже в полусне Халефи сообразил, что студентки из Сорбонны, желая поговорить с профессором о лекции, отнюдь не следуют за ним в постель.
– А что с Чаком? – слабо запротестовал Халефи. – Он заметит, что вас нет рядом.
– О Чаке буду думать я, – жестко отрезала Анна. – Я знаю, как с ним обходиться…
Халефи, вся сила которого вдруг оказалась в ее ловких пальцах, подумал, что сомневаться в ее способности цепко держать в руках американца не стоит. Его сознание помутилось от запаха ее тела. Волосы, которые ласкали ею лицо, казались шелковой сетью, в которую он попал. Положив его на спину, она легла на Халефи, который не мог не подчиняться волшебнице. Обняв ее бедра, он поглаживал их, и Анна, довольная, сияла. Ее всегда приводило в трепет мужское подчинение, покорность мужчины перед ее волей.
Рука Халефи потянулась вниз, но Анна оттолкнула ее.
– Позже, – прошептала она хрипловато.
Он чувствовал себя жаждущим в пустыне перед вожделенным оазисом. Но пока Анна не узнала от него того, что хотела знать, она оставалась неподатливой.