Добравшись вновь до павильона Игоря, я осторожно раздвинула ветки. Не поверила ни одному слову пройдохи! Впрочем, может, и есть в них некая правда. Вполне вероятно, что у Игоря имеется слишком любвеобильный друг Паша. Только я видела Аллу и сильно сомневаюсь, что та способна обольстить даже сверхозабоченного сексуального маньяка. У Паши, если он, конечно, реально существующий персонаж, не может быть подобной любовницы, молодой мужчина с женой, собравшийся на работу в Голландию, выбирает себе метресс [5] не среди маргиналов, а в ином социальном кругу.
Сквозь стеклянные стены магазинчика мне был великолепно виден Игорь. Врун говорил по телефону. Слова его, естественно, не долетали до меня, но по выражению лица и по жестикуляции было понятно: беседа очень неприятная. Прервала ее покупательница, тетка огромных размеров с необъятной сумкой.
Игорь положил трубку на прилавок и с хмурым видом начал отрезать колбасу. Воспользовавшись передышкой, я вытащила свой сотовый и набрала номер Паши.
– Алло, – звонко откликнулся нежный голосок.
– Можно Павла?
– Их нет.
– А когда будут?
– Паша уехал на работу за границу, – звенела девушка, – вернется через год, они с женой нам квартиру сдали, не звоните больше.
– Давно он укатил?
– А вам зачем?
– Это из фитнес-клуба беспокоят, – мигом нашлась я, – Павел у нас действие карты не приостановил. Если назовете число их отлета, заморожу членство, он вернется и снова ходить станет, ну зачем ему зря деньги терять!
– Мы сюда въехали в августе, – воскликнула девушка, – значит, Павел где-то в конце июля отбыл.
– Спасибо, – ответила я и сунула мобильный в карман.
Игорь продолжал обслуживать тушу, теперь он строгал сыр. Я наблюдала за тем, как двигаются руки парня. Слава богу, господь наградил меня стопроцентным зрением, великолепно различаю предметы даже на большом удалении. Ай да Игорек! Мгновенно выдумал историю, постарался соврать убедительно, но допустил маленький просчет. Павел отправился в Голландию в июле, а Алла умерла в сентябре. Продавец слегка напутал со временем.
Хлопнула дверь, волоча за собой тяжело груженную сумку на колесиках, толстуха ушла. Игорь нырнул в подсобку, довольно долго возился там, потом вышел и повернул табличку, украшавшую наружную створку. Я быстро прочитала надпись: «Извините. Закрыто по техническим причинам».
Быстрым шагом, не оглядываясь, Игорь двинулся к метро. Я побежала следом, неслась за кустами, пригнувшись почти до земли.
На шумной площади перед подземкой продавец нырнул в одну из будочек туалета. Я кинулась к ближайшей тетке, торгующей жуткими шмотками.
– Это что?
– Дык пальто, осеннее, модное, Версача! Слышала такую фирму!
– Сколько?
– Тыща.
– Сто!
– Ты дура? Гля, какая вещь, а к ней кепка! Во, в подарок.
– Триста.
– Семьсот.
– Четыреста.
– Пятьсот, – уперлась торговка.
– Четыреста, – нервно торговалась я, не сводя глаз с туалета.
– Ни за что! Пять сотен.
Игорь вышел из будки и, минуя здание метро, двинулся в сторону проспекта. Я бросила на столик ассигнацию и схватила «Версача» [6] с кепкой и стала быстро натягивать обновку.
– Эй, не твой размер, – предостерегла тетка.
– Плевать.
– Погодь, нужный найду.
– И так отлично.
– Да ты в ём утопла, куда ж пятидесятый хапнула, стой, – нервничала бабка.
Но я, закутавшись в «Версача» и надвинув кепку на лоб, бежала за Игорем. Парень быстрым шагом достиг проезжей части, встал на обочине, поднял руку и мгновенно поймал бомбиста.
Я заметалась по мостовой.
– Тебе куда? – высунулся из окна абсолютно ржавых «Жигулей» парнишка.
– Вон ту машину догонишь?
– Пятнашку?
– Нет, серую, с красным верхом.
– Ну пятнашку!
– Без разницы, как ее называют, – пропыхтела я, влезая в грязный, сильно воняющий бензином салон, – гони за ними.
– А вам зачем? – неожиданно насторожился паренек.
– Господи, рули живей, уйдет ведь! Муж мой там, к любовнице спешит, хочу убедиться, что он с другой бабой встречается!
– Если гулять пошел, к юбке уже не пришьешь, – заявил водитель, садясь нужной машине на «хвост», – по себе знаю. Хоть в ящик засунь и запри, все равно щелочку найду и просочусь.
– Следи за дорогой, – рявкнула я, – не спрашивала твоего мнения, не упусти автомобиль.
– Не боись, я ас.
– Хотелось бы верить.
– Ну, точняк, – начал болтать юноша, – меня отец в пять лет за руль сунул…
Сцепив зубы, я наблюдала за дорогой. Ну почему принято считать, что женщины неуемные болтуньи, а представители сильного пола разговаривают лишь по большим праздникам? Да на свете полно трепачей вроде попавшегося мне сейчас на дороге шофера.