– Я запомню.

– Каждый раз, когда мое фото появлялось в СМИ, отец звонил мне. Тогда я разговаривала с ним так часто, как никогда до этого. И хотя разговоры были почти бессмысленны, я наконец привлекла к себе его внимание.

– И терять его тебе не хотелось, – подытожил Джефф.

– Именно так. Не знаю, что за отношения с родителями у тебя, но я была большей частью заброшена. Огги был близок с отцом, потому что они вместе играли в поло. Мама всегда была в Милане, а я не была большой модницей, так что моя компания ей не подходила.

Он подумал, что не в последнюю очередь столь долгое одиночество помогло ей выработать свою индивидуальность – одно из многих качеств, делавших ее такой привлекательной для публики.

– Тебе было одиноко?

– Немного, но не слишком. Большую часть года я проводила в элитной школе и лагерях, а на каникулы меня всегда приглашала к себе моя подруга Биби.

– У меня было похожее детство, – сказал он. – Разве что это я приглашал друзей к себе на каникулы.

– Я мало что знаю о твоей юности. Кэролайн и Джемма – твои единоутробные сестры?

– Да. Моя мать – принцесса Луиза, отец – Малькольм Девоншир. Они не были женаты.

– Это я знаю. Я слышала, что тебя и твоих братьев собрал в офисе Малькольма этот его поверенный, Эдмонд.

– Ты знаешь Эдмонда? – удивленно спросил Джефф.

– Я знаю о нем, – уточнила она. – Он один из адвокатов маминого друга.

Джеффу не хотелось говорить о братьях, но он не мог оставить ее вопрос без ответа.

– Это была наша первая личная встреча.

– Странно. Почему?

– Точно не знаю. Моя мать очень болезненно реагирует на все связанное с другими сыновьями Малькольма, поэтому я никогда не затрагивал эту тему.

Она повернулась и посмотрела ему в лицо.

– Мне жаль.

– Почему?

– Потому что у тебя не было братьев, с которыми ты мог бы поделиться своими мыслями и чувствами. Не думаю, что у тебя был близкий друг вроде моей Биби.

– В конце концов, у меня были сестры. Мне нравится моя жизнь.

– Я знаю. И все-таки ты упустил то идеальное детство, о котором все мечтают.

– Все?

– Да. Мы притворяемся, что нам прекрасно живется и без родительского внимания, но сами знаем, что нам его не хватает. Из-за нашего сумасшедшего детства мы выросли такими, какими выросли.

Маленькая наследница была мудра. Джефф поцеловал ее, возвращая из прошлого в настоящее. Ему не хотелось признавать, что она могла быть права, не хотелось давать Малькольму больше контроля над его жизнью, чем он уже имел, и, обнимая обнаженную Амелию, он хотел, чтобы они думали только друг о друге.

– Я устал от разговоров.

– Чем хочешь заняться? – спросила она, обхватывая его голову длинными пальцами и вовлекая его в долгий поцелуй.

– Есть пара мыслей, – хрипло произнес он.

– Вот как?

– Именно так, – кивнул Джефф. – Почему бы тебе не показать мне свою спальню?

Глава 6

Джефф проснулся оттого, что зазвонил его мобильник. Он потянулся к прикроватной тумбочке, где лежал телефон, задел полный стакан, опрокинувшийся и заливший все водой, и резко сел в кровати.

Он был у Амелии. Она приподнялась на локте и смотрела на него сквозь густые вьющиеся пряди. Ее губы припухли; простыня соскользнула к ее талии, обнажая грудь и заставляя его забыть о телефоне и разлитой воде. Он протянул к ней руку и провел пальцами между и вокруг грудей.

– Ты восхитительна.

Она вспыхнула, и он увидел, как румянец поднимается от груди к лицу. Джефф наклонился к ней, чтобы поцеловать, но телефон снова зазвонил.

– Подойди, – рассеянно попросила она.

Он потянулся к телефону.

– Я разлил воду.

– Я вытру, – сказала Амелия.

Телефона вода не коснулась. Он посмотрел на номер: звонила его мать.

– Привет, мам.

– Джефф, нам надо поговорить.

– О вечеринке? Я уже все сказал Кэро. Никто не потащится за мной в Гэмпшир. Папарацци вполне хватает того, что им дает Генри.

– Больше нет, дорогой. Ты видел утренний выпуск «Сан»?

– Нет, я обычно его не читаю, – ответил он; если его мать спрашивала о газете, это могло значить только одно. – Там фото Кэро и этого футболиста, с которым она встречается?

– Нет, Джефф, там фото, на котором ты и Амелия Манро, и должна сказать, что ты дал им много тем для разговоров.

– Мама…

– Не надо, не говори ничего. Ты не оправдаешь себя, сказав только, что девушка вроде нее привыкла к вниманию.

– И не собирался.

– Хорошо, потому что даже светские львицы умеют чувствовать, Джефф. Каждая женщина заслуживает, чтобы с ней обращались уважительно. Ты собираешься снова с ней встретиться?

– Мама, я не хочу обсуждать это с тобой.

– Ты все еще у нее? – спросила его мать.

– Я сказал, что не хочу это обсуждать.

– Убедись, что она понимает, кто ты и кто она. Не обманывай ее, Джефф.

Эта тема была больной для нее.

– Я никогда бы так не поступил. Амелия другая.

– По сравнению с кем?

– С кем угодно, – сказал он.

Амелия вернулась в комнату. Ему очень хотелось защитить ее от скандала, который могло спровоцировать внимание СМИ, однако он подумал, что в данном случае она может справиться с этим куда лучше его. Он не обратит на это никакого внимания, и волнения скоро утихнут, а для Амелии это привычно.

– Вернемся к этому позже. Почему бы тебе не пригласить ее на ужин к себе в Бат в эти выходные?

– Я перезвоню. Люблю тебя, мам.

– Я тебя тоже, но мы не закончили.

Джефф отключился и взял Амелию за руку, притягивая ее к себе и целуя.

– Доброе утро.

– Доброе ли? – спросила она.

– Очень доброе, – произнес он.

Он обхватил ее обеими руками, собираясь перед уходом еще раз овладеть ею, но его телефон снова зазвонил.

– Ты популярен. Ответь, а я пока сделаю кофе. Какой ты любишь?

– Черный.

– Я сейчас вернусь.

– Можешь не уходить, – сказал он.

Она подняла бровь.

– Нет, не могу. Они ведь все звонят насчет меня?

– Это, наверно, одна из моих сестер. Наш поцелуй, несомненно, уже в сегодняшнем «Сан».