Когда я впервые заинтересовалась мальчиками? Пожалуй, в четыре года. Помню, в детском саду нравился мальчик не просто как товарищ, нет, я его выделяла из всех, именно как мальчика, с ним было интереснее, чем с девочками. Я старалась во время прогулки оказываться с ним рядом.
Причем инициативу, насколько помню, проявляла всегда сама. Держала его за руку, просила раскачивать на качелях. Отлично помню первый поцелуй. Я понимала, что ему хочется меня поцеловать, но для меня было важно, чтобы он попросил на это разрешение, поуговаривал меня.
Представляете, тихий час, почти все дети спят. Мальчики и девочки в одной комнате. Воспитательницы не было, мы тихо лежали, и она ушла. А я то открываю, то прикрываю глаза. И посматриваю на него, как бы зову. Он подошел. Впрочем, нет, он не подошел, а перебежал через всю спальню. "Можно?" - спросил. Я кивнула. Чмокнул в щеку и убежал обратно.
Кто-то спал, кто-то нет, мне стало интересно (это я, конечно, теперь понимаю) проверить реакцию других. Некоторые смотрели с выпученными глазами на меня, на него и явно восхищались его подвигом. Девочка, лежавшая рядом со мной, мне точно завидовала, я почувствовала это, показала ей язык и отвернулась.
В детском саду впервые увидела мальчика голым. У нас был общий душ - мы вместе мылись. Я с интересом разглядывала, как устроены мальчики, но ничего при этом не ощущала и ни капельки не смущалась.
К нам приходил в гости дядя Юра, самый красивый из всех мужчин, которых я видела: усы, нос с горбинкой, небольшая бородка. Он часто усаживал меня, пятилетнюю, на колени, и я всем телом прижималась к нему. Мне казалось, он меня любит.
Когда мне исполнилось шесть лет, у меня появилась сестра. Но мне больше хотелось брата. Мне казалось, я бы любила его сильнее.
Я дружила с братом, но двоюродным. Он старше меня года на четыре и, конечно, как мальчик не интересовал - слишком взрослый. Ему девять, мне пять большая разница.
В памяти остались наши совместные игры. Он любил со мной возиться. Подойдет, обхватит, повалит на пол. И я вроде вырываюсь, но не так, чтобы вырваться, а наоборот, хочу продлить удовольствие. Он в это время меня руками как бы поглаживал: ягодицы, промежность и даже пытался залезть несколько раз рукой в трусы, вроде бы случайно. Ему это нравилось, я чувствовала. И мне нравилось. Потому вырывалась как можно дольше.
Помню, однажды взрослые вошли в комнату, а мы от возни раскраснелись и, как я теперь понимаю, смутились.
Но я сделала вид, что ничего особенного не происходит. "Что вы тут делаете?" - спросила не то мама, не то родственница, бывшая в гостях. "Ничего, - ответил он, - играем. А что, нельзя?" И он так посмотрел на спрашивавшую, что смутилась она. "Играйте, только тихо", - сказали нам и вышли из комнаты. Я первая подбежала к нему, и мы снова стали возиться.
Мне никто не объяснял, как и откуда появилась сестра, а я не спрашивала. Помню маму с большим животом, потом она куда-то исчезла, и родилась сестра.
Никогда не заставала родителей в интимных сценах. Впрочем... однажды утром зазвонил телефон. Стояло жаркое лето, я спала на балконе. Отец подбежал к телефону голый, только вокруг бедер намотана какая-то меховая штука. Я с удовольствием его рассматривала. Мне нравилось, что он красивый, высокий. Хотелось, чтобы он подольше говорил по телефону. Но он быстро, нервно поговорил и убежал.
Маленькой любила перебегать из своей комнаты в комнату родителей и плюхаться на кровать к папе и маме. Мама вставала и уходила готовить завтрак. А я усаживалась отцу на грудь и прыгала. Чувствовала, ему это тоже нравится. Так я делала в четыре годика, в пять, в шесть лет и даже в семь. Но однажды отец сказал: "Нельзя", и я обиделась.
Меня привлекал запах отца: носом водила по его щеке, по груди.
Во втором классе гуляла во дворе с мальчиком-третьеклассником (жили мы тогда в Венгрии), и вдруг он спрашивает: "А ты знаешь, как делают детей?" Мне не хотелось признаваться, что ничего не знаю, и я сказала: "Знаю. А ты?" - "И я знаю".
"Расскажи!" - попросила я его.
"Нет, расскажи ты!" Но я настояла на своем, и он рассказал, что у девочек и у мальчиков есть "переднее место". "Переднее место" мальчика проникает в "переднее место" девочки, после чего, если туда пописать, через несколько месяцев могут появиться дети, которые выходят через попку.
Женское "переднее место", объяснял он, раздвигается, а мужское вставляется в то место, которое раздвинулось и где есть щелочка.
Меня это потрясло. Несколько дней потом я наблюдала за мужчинами и женщинами, пытаясь понять, как они делают детей. Больше всего интересовал вопрос: неужели все этим занимаются? Мне казалось это неестественным и чуть-чуть постыдным. Видимо, от того, что так об "этом" рассказал мальчик.
Во втором же классе другой мальчик объяснился мне в любви, написал записочку, и я стала с ним кокетничать: смотреть, улыбаться, задирать его. Нравилось чувствовать свою власть над ним. Хотелось, чтобы он подошел и попросил разрешения поцеловать, так, как это случилось когда-то в детском саду. А он все медлил и медлил. Наконец я добилась своего. "Ты что-то хочешь?" - спросила его. "Да".
- "Ну, что ты хочешь?" Он долго не признавался, потом сказал, что хотел бы меня обнять и поцеловать. Я почему-то отказала. То, как он обиделся, отошел, надулся, меня позабавило. Это как бы подняло меня в собственных глазах. Я поняла, что нравлюсь мальчикам.
Я начала экспериментировать, приближая к себе то одних мальчиков, то других. Как только им хотелось меня потрогать, поцеловать, делала вид, что ничего не понимаю, и переставала с ними дружить.
А в третьем классе мне самой очень сильно понравился мальчик. Он подошел ко мне и, покраснев, попросил разрешения поцеловать. Я сказала: "Попробуй!" Он чмокнул в щечку. Но я-то понимала, что не он одержал победу, а я, я добилась своего, хотя ничего от поцелуя не ощутила.
В четвертом классе все девочки обсуждали, откуда появляются дети.
Одни полагали, что дети рождаются именно так, как они и рождаются на самом деле, а другие говорили, что этого быть не может, мол, есть специальные больницы, где выращивают детей, показывают им родителей и так далее.
О том, что я все знаю, никому не говорила. То была моя тайна, и всех остальных подруг и одноклассниц я презирала за их разговоры.