Дарби ударила его каблуком в затылок. Обшаривая глазами кухню и прихожую, она сорвала с пояса наручники. Встав коленом на спину Рейнольдсу, она завела его руки назад и сковала их наручниками.
Потом схватила его за волосы, отрывая голову от пола и подавляя нестерпимое желание свернуть ему шею.
— Сколько здесь еще человек?
Он не ответил.
Дарби выпрямилась и всадила пулю ему в задницу.
Рейнольдс взвыл от боли, и его крики заглушили шаги Дарби, когда она прокралась через столовую. Она выглянула из-за угла, держа на прицеле верхнюю площадку лестницы.
Тусклый свет сочился из открытой двери справа. Прямо напротив ступенек была ванная комната. Слева, в тени, виднелась запертая дверь.
Рейнольдс продолжал кричать от боли, а она поднималась по ступенькам, вглядываясь в обступавшие тени в поисках малейшего движения. Взгляд Дарби метнулся от освещенной комнаты к коридору позади нее, остававшемуся слабым местом, «мертвой зоной». Сначала проверить его. Она оттолкнулась от стены и перенесла вес на ступеньки, одним глазом поглядывая на свет, льющийся из открытой двери. Дойдя до верхней площадки, Дарби увидела закрытую дверь спальни. Рядом виднелась еще одна спальня, открытая, но погруженная в темноту. Она пожалела о том, что у нее нет тактического прицела и свето-шумовой гранаты или хотя бы дымовой шашки.
Здесь она слишком на виду. Дарби юркнула в ванную.
Кто-то плакал. Женщина. Звуки доносились из спальни, той самой, откуда лился свет.
«Заложница…»
На другой стороне коридора она заметила четвертую дверь, ведущую в спальню, погруженную в полумрак. Кровать и игрушки на полу. Прижимаясь спиной к стене ванной, Дарби подобралась к дверному проему и заглянула в открытую дверь посреди коридора. На пороге валялись выбитый замок и щепки, а из комнаты на нее смотрела непроницаемая, чернильная темнота.
«Кто-то может прятаться в одной из спален», — подумала она.
Если она выйдет в коридор, чтобы освободить заложницу, то окажется беззащитной. Этот «кто-то» запросто может выскочить из любой из спален и всадить ей пулю в спину.
Но ведь никто не выстрелил, когда она ныряла в ванную.
Женщина плакала надрывно и странно, каким-то полузадушенным голосом, словно ей не хватало воздуха.
«Пробито легкое», — поняла Дарби, появляясь в дверном проеме.
К стулу у стены была привязана жестоко избитая женщина. За ней стоял мужчина в черной сутане с белым воротничком, католический священник. Обеими руками он сжимал револьвер 32-го калибра.
Священник выстрелил, и пуля расщепила притолоку над головой Дарби. Она стремительно пригнулась, а он навел оружие на женщину.
Дарби выстрелила, и пуля попала священнику в плечо. Она выстрелила еще раз, и священник, нелепо взмахнув руками, повалился на ночной столик. Дарби проверила спальню справа от себя. Пусто.
Вернувшись в комнату к заложнице, она захлопнула за собой дверь и пинком отправила револьвер священника под кровать. Проверила главную спальню. Чисто. Дверь запиралась на кнопочный замок. Она ударила по нему кулаком, закрывая.
Во время падения священник потерял очки. Он лежал на спине, корчась и постанывая, прижав дрожащую руку к ране в левом плече. Обе пули пришлись в верхнюю часть груди, и кровь уже запачкала ковер.
Женщина, уронив голову на грудь, обмякла на стуле. Кожу головы покрывали шрамы, похоже, хирургического происхождения. Из уголка распухших губ стекала струйка крови. Ее футболка и шорты тоже были пропитаны кровью. Кровь на стуле, кровь на ковре и на стенах. На коврике у двери валялся выбитый зуб.
Дарби смахнула пот с лица, шагнула к женщине и, не сводя глаз со священника, сказала:
— Я офицер полиции. Вы в безопасности. — Вытащив из кармана мобильный телефон, она набрала 9-1-1. — Думаю, у вас пробито легкое, поэтому я не стану трогать вас до прибытия «скорой помощи». Если я положу вас на пол, вы не сможете дышать.
Под аккомпанемент хриплых вдохов и всхлипов женщины Дарби назвала диспетчеру адрес и попросила срочно прислать подмогу. Вдалеке уже завывали полицейские сирены.
Дарби закончила разговор и повернулась к священнику. У его ног на полу она заметила осколки разбитой бутылки из-под виски, потрепанный кожаный портфель и шприц. Огарок свечи и закопченная ложка…
— Как вас зовут, отец?
Священник со свистом втянул воздух и прошипел сквозь стиснутые от боли зубы:
— Мне нужен адвокат.
Женщина приподняла голову.
— Свя-я-я-я… — выдохнула она. — Хэмф… а-а… ри.
На скулах у Дарби заиграли желваки.
— Отец Хэмфри? Из Чарльстауна?
Он не ответил, задыхаясь от боли. В глазах его стояли слезы.
— Я задала вам вопрос, — напомнила Дарби и опустила ногу на его простреленное плечо.
Священник страшно закричал, схватил ее за лодыжку и попытался оттолкнуть в сторону. Дарби пошевелила ступней.
— Да! Да, раньше я служил в Чарльстауне, а сейчас… ПРЕКРАТИТЕ, РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО, ПОЖАЛУЙСТА, ПРЕКРАТИТЕ!
Но Дарби не убирала ногу. Ее буквально трясло от бешенства.
— Помните мальчика по имени Джексон Купер? Он жил в Чарльстауне.
— Я не знаю его.
— Нет, знаете. Бы надругались над ним. И не раз.
— МНЕ НУЖЕН АДВОКАТ!
Дарби убрала ногу.
Священник свернулся клубком и заскулил.
Она подняла пистолет.
— Посмотрите на меня. У него задрожали губы.
— Вы не можете… — еле выговорил он и заплакал. — Я слуга Божий.
— Это не мой Бог, — ответила Дарби и выстрелила ему в голову.
67
Последний выстрел напугал женщину. Она резко вскинула голову и закашлялась кровью.
Дарби подошла к ней вплотную.
— Вы в безопасности. Они все мертвы.
Женщину била крупная дрожь. По подбородку у нее стекала струйка крови. Она пыталась что-то сказать.
— Повторите.
Дарби наклонилась к ней.
— Кевин… а-а… а-а…
— Рейнольдс?
— Да.
— Он лежит внизу в наручниках и не причинит вам зла.
— Дети… — прохрипела женщина.
— Какие дети?
— Сыновья… а-а… Майкл. Картер.
— Они здесь? В доме?
— Прячутся. Майкл… а-а… укрыл… брата. В безопасности.
— Где они прячутся?
— В глухой… а-а… комнате.
«В глухой комнате? Должно быть, она имеет в виду спальню».