– Мать-одиночка, работающая в три смены в реанимационном отделении, у которой оставалось мало времени на что-то помимо работы, – не совсем надежный свидетель, но ей удалось убедить присяжных. А еще та история с волосами и тканями, которые нашли в твоей спальне. Правда, за два дня до этого ты побывал в поместье отца, ходил по нашему винному погребу, сидел на нашей мебели. Ты мог найти их там. Я думаю, что в судебной экспертизе это и называется «принцип Локарда».
Джек ничего не сказал. Он хотел, чтобы ответом Майлзу была тишина.
– Никаких отпечатков пальцев у тебя в доме, никаких улик, когда меня остановили полицейские, – весело продолжал Гамильтон. – Потом тот вопрос с инструментом, которым перерезали горло твоей жены… Это было сделано скальпелем, как утверждала защита. Как ты знаешь, его так и не нашли.
– Я этого не знал.
– Ты не читал протоколы слушаний?
– Нет.
Гамильтон улыбнулся.
– Почитаешь.
– Давай поговорим о нашем друге.
– Это называется «прелюдия», Джек. Жар, который усиливается перед оргазмом. Ты наверняка практиковал ее с женой. Или Аманда была из тех женщин, которые могут трахаться, только помани?
Джек потер руки. Он был сосредоточен на четвертой семье. Тик-тик-тик…
– Я припоминаю, что, когда тебя остановила полиция, у тебя в портфеле нашли фальшивый паспорт, свидетельство о рождении и квитанцию на телеграфный перевод на несколько миллионов долларов.
– Я люблю путешествовать анонимно.
– По всей видимости, суд присяжных решил, что ты хотел скрыться.
– Неправильно решил. Человек вроде тебя должен быть знаком с подобными вещами.
– Ты позвонил мне и сказал, что хочешь поговорить о Песочном человеке. Я здесь.
Гамильтон рассмеялся.
– Какое ужасное имечко! Подходящее, но ужасное. Уверен, что людям нравится. Печально то, что случилось с последней семьей, Бомонами. Какая трагедия! Тебе повезло, что ты сейчас сидишь передо мной.
– Ты с ним связывался?
– Мы очень подружились.
– Как вы нашли друг друга?
– По переписке. Ты знаешь, я получаю много писем. Ты видел мои сайты? У меня куча фанатов.
– Зачем ему связываться с тобой?
– Общность интересов.
– Например?
– Ты мне сам расскажи. Вы плаваете в одном бассейне.
«Куда он клонит?» – подумал Джек.
Тупик, надо попробовать что-то другое.
– Почему ты защищаешь его?
– В тот день, когда ты вышел из дома, как ты узнал, что это был я? – спросил Гамильтон.
Джек не был готов к этому вопросу. Он застал его врасплох.
– Ты читал протоколы.
– Я хочу услышать это от тебя.
Джек заметил жадное выражение в глазах Гамильтона. Его обнаружили и засадили в тюрьму, и его высокомерие требовало объяснения. Джек увидел лазейку и осторожно двинулся вперед.
– Не имеет значения, – ответил он.
– Имеет, если ты хочешь спасти четвертую семью.
– Я сомневаюсь, что Песочный человек назвал тебе их фамилию.
– Он сказал мне о Бомонах и о двух предыдущих – Росах и Доланах.
– Ты мог прочесть это в газетах.
– Ты хочешь спасти их?
– Назови их.
– Они живут в Кембридже.
– Что еще?
– Этот человек – психиатр.
– Мне нужно имя.
– Его зовут Брайан.
– А фамилия?
– Я хочу, чтобы ты ответил на мой вопрос.
– Я думаю, ты лжешь. Ты ничего не знаешь. До свидания, Майлз.
Джек подхватил чемодан и встал.
– Эрик Бомон находится в палате триста два в больнице Ньютон-Уэллесли под именем Джошуа Макдермонт. Его легенда – жертва автомобильной катастрофы.
Джек почувствовал холодок в груди. Гамильтон об этом догадался. Его глаза широко открылись, губы изогнулись в ухмылке.
– Теперь я привлек твое внимание, детектив Кейси?
– Мне нужна фамилия.
– А я хочу, чтобы ты ответил на мой вопрос. Немедленно.
– Нет.
– Они должны умереть сегодня ночью. Ты хочешь, чтобы их смерть была на твоей совести?
Джек молчал.
– Я так не думаю. Так что садись и отвечай на вопрос.
Джек не двинулся с места.
– Дай мне его фамилию.
– Леклер. Доктор Брайан Леклер. Давай, иди и проверь, позвони. Я подожду.
– Пробка от бутылки вина, – сказал Джек. – Я нашел ее под кроватью. Это была пробка от очень редкого вина. Поместье твоего отца закупало несколько ящиков этого вина ежегодно.
– Как хитро.
– Ты был знаком с дочерью сенатора… очень близко.
– Трах – не преступление.
– Он становится преступлением, если ты раскидываешь части ее тела по дому ее отца.
– Если ты был так уверен, что это я, у тебя была причина для ареста. Почему же ты не заковал меня в наручники?
– У меня не было ордера.
– Ты мог бы получить его. Чего ты выжидал, детектив Кейси?
Пристальный взгляд Гамильтона буравил его мозг, словно дрель. В его голосе была уверенность, которая навела Джека на мысль, что Майлз каким-то образом манипулировал им. Но с какой целью? Джек внезапно почувствовал, что его разоблачили. На лбу выступила испарина.
– Ты потеешь, Джек. Все в порядке?
– Тут жарко. И очень душно. А я шел сюда пешком.
– На какое-то мгновение я подумал, что ты скажешь, будто нервничаешь из-за того, что будешь давать показания на моем слушании.
Гамильтон внимательно наблюдал за выражением лица Джека.
– Ты, похоже, не удивлен.
– Я слышал об этом, – ответил Джек.
– Правда? Есть соображения?
– Меня не интересует прошлое.
– Но прошлое – это все, что у меня осталось, Джек. Благодаря тебе закаты остались только в моей памяти. Но это изменится. Я снова почувствую тепло. Это только вопрос времени. Что же касается нового процесса, то у меня сложилось странное ощущение, что ты не доживешь до суда. Этот псих хочет тебя сделать, я думаю. – Гамильтон подмигнул.
Джек чувствовал, что Аманда хочет поговорить с ним. На этот раз он решил послушать ее. Тяжесть и ярость последних семи лет навалились на него. Джек вернулся в спальню, снова переживая тот момент, когда Майлз Гамильтон запрокинул ей голову. Майлз улыбался. В его глазах играл влажный, тревожный свет. Гамильтон, совсем мальчишка, который сидел всего в паре метров от него, сказал: «А теперь смотри на меня. Смотри, как я уничтожу твой мир».