Морган уже переваливал через гребень горы, когда среди деревьев, далеко впереди, за поросшей кустарником расщелиной снова мелькнула тень. Появилась и тут же исчезла, так что юноша скорее почувствовал, чем заметил ее. Но теперь он не сомневался, кто-то здесь есть. Горец, съежившись, чуть не ползком пробирался через густые, уходящие к скалам заросли справа от него. «Один из них, — думал он, — пока только один. Одинокий охотник». От пота лицо и шея Моргана сделались влажными и липкими, мышцы спины свело судорогой. Боль снова пульсировала в ране, и он невольно размечтался о кружке эля — хорошо бы промочить пересохшее горло. Обнаружив, что дорогу ему преградил утес, юноша неохотно повернул назад. У него было такое чувство, будто его ведут, и куда бы он ни направился, в конце концов везде обнаружит глухую стену.
Помедлив на краю невысокого обрыва, беглец оглянулся на бархатную завесу леса. Никакого движения, и все же что-то там было, и оно приближалось к нему с неуклонной настойчивостью. «Не подождать ли в засаде, пока оно не подойдет, — подумал Морган. — Но любая борьба только привлечет сюда все порождения Тьмы в этом лесу. Лучше идти — подраться можно и позже».
Деревья редели по мере того, как в их ряды острыми зубьями вклинивались скалы, а травянистые склоны переходили в утесы. Морган забрался уже так высоко, как только мог, не обнаруживая себя из-под сени деревьев, а перевала все не было. Ему чудилось, что за каменной стеной он слышит журчание реки, бегущей средь крутых берегов, но возможно, это было лишь плодом его воображения. Наткнувшись на густые еловые заросли, юноша укрылся в них и стал прислушиваться. Шум шагов раздался и сверху, и снизу. Кругом кишели порождения Тьмы.
Должно быть, они напали на его след, пока было светло, и теперь гонятся за ним. Может, им не удастся поймать его — скоро совсем стемнеет и никаких следов уже не разберешь, хотя вряд ли это существенно, раз уж они так близко. Темнота им привычнее, чем ему, и, когда они нагонят его, все остальное будет только вопросом времени.
В первый раз Морган позволил себе подумать о том, что, пожалуй, ему не удастся убежать.
Закинув руку назад, он вытащил меч Ли. Обсидиановый клинок слабо блеснул в туманных сумерках, а рукоять привычно легла на ладонь. Юноше показалось, будто магическая сила ободряюще шепчет ему, что она есть и откликнется на его зов. Его талисман против порождений Тьмы. Горец склонил голову и закрыл глаза. Неужели к этому идет? Еще одна битва в череде бесконечных сражений за жизнь. Он уже начал уставать от этого. Но ничего не поделаешь. А он так утомлен, и у него так болит сердце.
Пусть же это случится!
Открыв глаза, Морган встал и заскользил между деревьями к равнине, окружающей Южный Страж. Он подумал, что не стоит сидеть на одном месте, лучше двигаться, так безопаснее.
Юноша осторожно пробирался по лесу, стараясь услышать тех, кто преследовал его. Кругом дрожали тени, и малейшее колебание света, любой шорох в кустах заставляли его сердце бешено колотиться. Где-то вдали ухала сова. Лес напоминал медлительную, спокойную ночную реку, загадочно мерцающую в лунном свете.
Морган все время оглядывался, высматривая того одинокого охотника, но никого не видел.
Порождения Тьмы впереди также были невидимы, но он считал, что они, должно быть, не знают его местоположения, так же как и остальные.
Он надеялся, что они не могут мысленно переговариваться друг с другом, хотя и не поручился бы за это. Слабое место в их магической силе.
Всегда ведь есть какое-нибудь слабое место, уязвимая точка, вся штука в том, чтобы обнаружить ее.
Он дошел до старого кедра, торчащего рядом с утесом, и спрятался за ним, снова сжавшись в комок и прислушиваясь. На протяжении долгих минут он сидел неподвижно, но ничего не услышал. Однако сомнений у него не было: порождения Тьмы все еще ищут, все еще вынюхивают…
И тут он увидел их, сразу двоих, пробирающихся по лесу, меньше чем в сотне ярдов ниже по склону — две тени в черных плащах, направляющиеся прямиком к его укрытию. У Моргана упало сердце. Стоит ему только шелохнуться, они увидят его. Если же он не двинется с места, они его вскоре обнаружат. «Какое богатство возможностей», — с горечью подумал он. Юноша все еще держал в руках меч Ли и теперь крепче сжал его рукоять. Он будет сражаться! Да, будет, хотя и понимает, чем это должно закончиться.
Морган вспомнил об Уступе, Тирзисе, Элдвисте, Кальхавене и всех прочих городах, откуда он пытался бежать, но каждый раз оказывался в ловушке и вынужден был драться. «Вот и на этот раз…» — с отчаянием и гневом подумал он.
И тут чья-то рука железной хваткой зажала ему рот и втащила в заросли.
В места, лежащие к югу от Радужного озера, крадучись, словно кошка, пробирались сумерки.
Нежная серебристо-алая дымка над Анаром переходила в буйное закатное зарево над Черными Дубами и возле них. Дневной зной смягчался ласковым и прохладным дыханием заповедных лесов, их ровным шелковистым полумраком.
Фермы, раскинувшиеся на землях у Кургана Битвы, то озарялись светом, то погружались в тень и казались сошедшими с холста художника.
Животные стояли мордами к ветру, колоритно вырисовываясь на фоне темной зелени пастбища. Хозяева и работники уже вернулись домой, и повсюду раздавался плеск воды в умывальниках, разносился запах томившейся в печах еды. Удлиняющиеся тени несли безмятежность, а прохлада — отдохновение. Безмолвие успокаивало, умиротворяло и обещало покой для всех, кто завершил очередной день.
В рощице неподалеку от кромки Анара, к северу от Кургана Битвы, поднимался дымок над полуразрушенным очагом старой охотничьей хижины — четыре деревянные стены, покосившиеся и потрескавшиеся от времени и непогоды, прохудившаяся крыша, крытая дранкой, и крыльцо с навесом, пристроенное с одной стороны. В буйных зарослях за хижиной скрывался каменный колодец. У лачуги стоял фургон, а на задах, на опушке леса, паслась привязанная к вбитым в землю колышкам упряжка мулов. Люди, которым все это принадлежало, собрались в доме, рассевшись на скамьях за ужином, все, кроме одного, несшего караул на ступенях крыльца. Он поглядывал на долину, раскинувшуюся к югу и востоку от хижины. Пятеро мужчин, считая и того, что стоял в дозоре, были оборванными, чумазыми, со злыми глазами. Все до единого имели при себе меч и кинжал. На телах мужчин виднелись шрамы от множества схваток. Голоса звучали громко и хрипло, а в смехе — когда они смеялись — не чувствовалось веселья.
Дамсон Ри и Мэтти Ро понимали, что это не те люди, с которыми легко договориться.
Наблюдая за хижиной, девушки притаились в кустах, в небольшой ложбинке, и теперь смотрели друг на друга.
— Ты уверена? — тихо спросила Мэтти.
Дамсон кивнула:
— Он там, внутри.
Девушки замолкли, словно исчерпали запас слов, предназначенных для этого разговора. Весь день они выслеживали фургон, с тех самых пор, как, следуя указаниям Скри, к югу от Радужного озера наткнулись на следы колес. Три дня назад, простившись с Морганом Ли, они переправились через озеро, пройдя под парусом устье Мермидона как раз перед надвигающимся штормом. Ветер, предшествующий буре, быстро перенес их через озерную гладь, а сама буря настигла уже у противоположного берега. Их потащило на глубину и так страшно закачало, что у Мглистой Топи лодка опрокинулась, и девушки были вынуждены добираться до берега вплавь. Промокшие и усталые, они спаслись, вытащив из воды большую часть провизии, и провели ночь в ясеневой роще, которая, к сожалению, не очень хорошо защищала от дождя.