Ей вдруг пришло в голову, что на войне так и бывает.
Некоторое время эльфы держались стойко, и атака федератов захлебнулась. Но постепенно натиск огромной армады делал свое дело, и горстка эльфов начала отступать, сначала по склонам долины, а затем и по ее ложу. Эльфы неохотно, но вынужденно сдавали позиции. Под нажимом врага они откатывались прочь, словно листья под взмахами метлы. Бар ввел в бой последние резервы. Трисс выставил отряд Придворной Гвардии несколькими сотнями футов ниже того места на склоне, где стоял вместе с Рен. Приказы, отданные им, были просты. Не отступать, пока не последует сигнал. Придворная Гвардия выстоит или умрет на месте, защищая свою королеву.
Крылатые Всадники использовали птиц роков — те поднимали громадные бревна и валуны и сбрасывали их в самое средоточие войска федератов. Наносимое ими опустошение было ужасно, но вражеские лучники ранили двух гигантских птиц, поэтому остальные были вынуждены держаться в отдалении. С юга, из тумана, выступали все новые подкрепления армии южан.
«Федератов слишком много, — с ужасом думала Рен, — слишком много, чтобы эльфы смогли их остановить».
Она дала слово не ввязываться в битву, сберегая эльфийские камни до того момента, как в них возникнет крайняя необходимость: когда они понадобятся против ползук и их хозяев из числа порождений Тьмы либо против еще какого-нибудь порождения черной магии. Но пока атака федератов не подкреплялась ничем магическим. Даже черные фигуры Ищеек — и те не показывались. Казалось, они понимали, что не нужны здесь, что регулярная армия вполне справится сама. И, судя по всему, были правы.
День тянулся убийственно медленно. Армия федератов уже захватила вход в долину и потихоньку продвигалась вглубь. Все попытки задержать ее наступление ни к чему не приводили.
Эльфы терпели поражение. Их было настолько меньше, они так отчаянно устали и так самоотверженно сражались, что за все уже сделанное были достойны благодарности. Рен видела, как черно-красные орды подтягиваются все ближе, рука ее потянулась к мешочку, где хранились эльфийские камни, и достала их. Она надеялась, что ей не придется применять крайнее средство, и даже не была уверена, сможет ли решиться на это. Те, кого она собиралась уничтожить, были не ползуками, а людьми. Ей казалось ужасным использовать магию против человеческого рода. Это было чересчур. Применение эльфийских камней истощало се силы и волю; девушка поняла это после схваток с порождениями Тьмы на Морроуиндле. Но использование камней лишало ее и обычных человеческих качеств, каждый раз угрожая такими мучениями, после которых она с трудом приходила в себя. Подобное происходит после любого убийства, но будет непоправимо, если придется убивать людей.
Рядом с ней шевельнулся Трисс.
— Убери их, повелительница, — тихо произнес он. — Не надо использовать их сейчас.
Казалось, он читает ее мысли, но так было всегда, со времен Морроуиндла.
— Я не могу позволить эльфам погибнуть! — прошептала она.
— Ты не поможешь им победить, если погибнешь сама. — Он положил свою руку на ее ладонь. — Убери их. Приближаются сумерки. Надеюсь, мы продержимся до темноты.
Он не продолжил свою мысль и не сказал, что будет, когда настанет завтрашнее утро и колесница федератов вновь наберет обороты, но девушка и не настаивала на этом. Она выполнила его просьбу и спрятала эльфийские камни.
Битва внизу ужесточалась. Солдаты Федерации кое-где прорвали оборону эльфов.
— Надо послать им на помощь Придворную Гвардию, — бросил Трисс, уже шагая прочь. — Жди меня здесь. — Приказав отряду Придворной Гвардии хорошенько беречь королеву, Трисс быстро сбежал по склону и скрылся из виду.
Рен стояла, глядя вниз на кровавую бойню.
Одна, с Фаун и восемью защитниками. Одна на островке спокойствия посреди яростно бушующего океана. То, что она видела, было ей ненавистно. Королева эльфов проклинала то, что происходило вокруг. Если только она переживет этот день, то остаток жизни проведет в трудах, возрождая эльфийскую традицию исцеления, насаждая ростки этого искусства повсюду в Четырех Землях, среди всех прочих народов.
На плече зашевелилась и потерлась о ее щеку Фаун.
— Тише, тише, малышка, — ласково прошептала Рен. — Все хорошо.
Долина была запружена бойцами, мечущимися во все стороны по склонам и по дну ущелья.
По мере того как битва приближалась к Рен, звуки ее становились все громче. Девушка с надеждой поглядела на запад, надеясь на приближение ночи, которая положила бы конец битве, но до этого было еще слишком далеко. «Эльфы не выстоят до темноты, — уныло подумала Рен, — не доживут».
— Мы зашли слишком далеко, чтобы теперь проиграть, — пробормотала она про себя так тихо, что это услышала только Фаун.
Лесная скрипелочка едва слышно заверещала.
— Это не годится. Это…
Но тут Фаун предостерегающе взвизгнула, и Рен, обернувшись, увидела хлынувший из-под прикрытия деревьев поток Ищеек в черных плащах. Они возникали из леса, в котором их фигуры сливались, образуя непроглядную тьму, тень и туман. Ищейки быстро и без колебаний направились к королеве эльфов, зловеще поблескивало их оружие, на каждой груди сверкало изображение волчьей головы. Придворная Гвардия ринулась на защиту своей королевы, прыгая сверху наперерез нападавшим. Но Ищейки были стремительны и беспощадны, они моментально расправлялись с эльфами, едва те успевали добраться до них. Раздались предупреждающие крики, призывы на помощь, но все это потонуло в шуме сражения.
Рен ужаснулась. Шестеро придворных гвардейцев уже лежали на земле, двое уцелевших вот-вот упадут. Должно быть, чтобы добраться до нее, Ищейки проскользнули мимо разведчиков и пробрались сквозь самую дремучую чащу.
Ее окружили с трех сторон, кольцо смыкалось.
Раз уж они застали ее врасплох, нечего гадать, что должно произойти.
Кинувшись было бежать, Рен поскользнулась, подвернула ногу и упала. Ищейки прикончили последнего гвардейца и устремились к ней.
Девушка осталась совершенно одна. Фаун, шипя, спрыгнула с ее плеча. Рен потянулась к тунике за эльфийскими камнями, нашарила их и стала вынимать. Но все получалось слишком медленно. Попытавшись перевести дух, она поняла, что горло ее сжалось, словно сведенное судорогой. Перед ней росла стена клинков. Размахивая ими, Ищейки подступали ближе и ближе. Пытаясь вытащить эльфийские камни, она потихоньку отползала по высокой траве. Нет!
Нет! Ей не подчинялось собственное тело, оно растекалось, словно руда в горне, было точно парализовано. Из-под капюшонов ближайших к Рен Ищеек сверкали глаза с налитыми кровью белками. Как им удалось проскользнуть?
Как это могло произойти?
Первый из Ищеек приблизился к ней вплотную, и она пнула его ногой так, что он отлетел в сторону. Потом кое-как поднялась на ноги и, безоружная, повернулась к врагам. Яростно закричала, сжимая камни мертвой хваткой. Ей удалось увернуться от первого из Ищеек, приставившего лезвие к ее горлу. Клинок скользнул по руке, располосовав плащ. Из раны хлынула кровь. Рен сжала зубы и изо всех сил ударила нападавшего — он грохнулся на землю. Но их было много, слишком много, чтобы справиться с ними.