Она несколько мгновений простояла с горцем, а затем пожелала ему спокойной ночи и скрылась среди деревьев. Он долго смотрел ей вслед, думая о ее судьбе. И когда вернулся в лагерь и завернулся в одеяло, понял, что не может уснуть: он не переставал думать о Мэтти Ро.
На рассвете, едва забрезжило на востоке, отряд снова выступил в путь. День выдался пасмурный, к полудню зарядил дождь. Путь свободнорожденных лежал среди поросших лесом холмов к северу от Варфлита, вдоль западной гряды Зубов Дракона. Дважды разведчик возвращался с сообщением о патрулях Федерации, и отряду приходилось прятаться, пока патруль не проходил мимо. Серый край насквозь промок от дождя, и больше они никого не встретили.
Морган, не спрашивая разрешения у Мэтти Ро, весь день шел рядом с нею. Она не выказывала никакой неприязни и не избегала его. Девушка молчала, но, казалось, была довольна его присутствием. Когда отряд остановился на привал, она поделилась с Морганом взятыми в дорогу фруктами.
К наступлению следующей ночи путники перешли вброд Мермидон и издали увидели Тирзис. С высоты утеса, поднимавшего его над окрестной равниной, он светился крохотными тусклыми огнями. Дождь не утихал, он шел непрерывно и с прежней силой. Земля под ногами превратилась в болото. Не было смысла пытаться проникнуть в город до утра. Только утром Дамсон и Мэтти Ро могли бы смешаться с толпой торговцев, стекающихся в город из соседних деревушек. Кхандос послал разузнать, что делается в городе у купцов, его покидающих. Отряд расположился на ночлег под несколькими старыми кленами, обнаружив, к своему разочарованию, что и там не было сухого местечка.
К полуночи посланец вернулся. Морган еще не спал. Вместе с Кхандосом и Мэтти Ро он слушал рассказ Дамсон о лабиринтах под Тирзисом и темницами федератов. Возвратившийся украдкой шепнул что-то Кхандосу, отчего тот стал пепельно-бледным. Отпустив разведчика, он вернулся к горцу и девушкам.
— Федераты объявили о намерении казнить Падишара Крила. Казнь будет публичной и состоится послезавтра в полдень.
Качая головой, Кхандос побрел прочь. Морган, Дамсон и Мэтти Ро остолбенели от неожиданности. Федераты решили раз и навсегда избавиться от Падишара. Предводителю свободнорожденных осталось жить меньше двух дней.
Глаза Моргана встретились с глазами Дамсон, потом с глазами Мэтти. Все они думали об одном. Как ни безумен их план, надо приступать к его выполнению немедленно.
В лицо Рен Элессдил бил прохладный ветер, смягчающий жар полуденного солнца. Ее короткие стриженые волосы разлетались в стороны, в ушах, заглушая все остальные звуки, свистело.
Несмотря на яростную силу ветра, в нем слышались убаюкивающие размеренные созвучия, обнадеживающие своей холодноватой гармонией.
Девушка улыбнулась и прикрыла глаза, наслаждаясь объятиями ветра.
Рен восседала на спине гигантской птицы рок, летящей высоко над лесами западных земель на юго-восток от Арборлона к Мермидону, там, где река огибает необъятную топь, называемую Склизкой, и вновь устремляется вниз, к равнинам Тирфинга. Перед девушкой, устроившись между огромными крыльями, в том месте, где шея птицы переходила в туловище, сидел Тигр Тэй. И Крылатый Всадник, и королева эльфов были надежно привязаны к ременной упряжи птицы, чтобы не упасть. Солнце, сиявшее на ярком безоблачном небе, заливало всю землю расплавленным золотом. Раскинувшаяся внизу страна казалась лоскутным одеялом, причудливо сметанным из зеленых и коричневых кусочков ткани. Там царили зной и влажная духота, тянулся длинный день позднего лета, все оцепенело и замерло. Но здесь, в вышине, где дул прохладный свежий ветер, Рен беспрепятственно пронзала время и пространство, охваченная каким-то особым чувством уверенности в себе и окружающем мире, которое неизменно рождалось у нее в полете.
Она открыла глаза, улыбка ее стала невеселой. Уж ей-то пришлось поломать себе голову, прежде чем удалось обрести эту уверенность, подумала она.
Прошло десять дней после возвращения Рен в край Четырех Земель. Ужасы Морроуиндла остались позади и стали стираться в памяти. Но сны все еще были полны видениями: чудовищами, преследовавшими маленький отряд по скалистым склонам вулкана Киллешан к взморью; лицами тех, кто погиб в пути; страхом и гневом, которые довелось ей испытать, и опустошающим чувством утраты, с которой, как ей казалось, она никогда не смирится. Рен просыпалась поутру, дрожа от озноба, несмотря на летний зной, и подолгу бродила одна по дворцовым залам как неприкаянная. До нее доносился шепот Морроуиндла, канувшего в морскую пучину. Голос, исходящий из морских глубин, с морского дна, где он был погребен, постоянно напоминал девушке ее историю и цену, которую ей пришлось заплатить за спасение.
Но сейчас было не до воспоминаний — все вытесняли требования настоящего. Рен стала королевой эльфов, и ей были доверены безопасность и преуспевание этого народа. Таково было повеление Элленрох, и она ему повиновалась.
Но далеко не все, за кого она теперь несла ответственность, доверяли ей. Было нелегко убедить эльфов, что именно Рен является той, кто должен повести их за собой. Угасли первые восторги после освобождения от гнета Морроуиндла и возвращения в Западную Землю, и они начали задавать вопросы. Кто эта девушка, почти ребенок, которая объявила себя королевой, девушка, которая даже не была чистокровной эльфийской — всего лишь помесь эльфа и человека? Кто решил, что именно она должна вести их, править ими, вершить дела, определяющие их жизнь? В ее пользу говорило то, что Рен — внучка Элленрох и дочь Аллин, наследница Элессдилов и последняя в роду правителей. Но ведь она была чужой для эльфов, она появилась из ниоткуда, никому не ведомая, не прошедшая испытаний. Может ли она быть королевой?
Среди сомневающихся были и Этон Шарт, и Барсиммон Оридио — ее первый министр и главнокомандующий, люди, которых она не могла себе позволить потерять. Они воздерживались от публичных заявлений, да и вообще каких бы то ни было заявлений, но их отчужденность была очевидной. Они долго и верно служили Элленрох и не ожидали такого печального конца. Что еще хуже, они не думали, что ее место займет чужачка, иностранка, какая-то девчонка. Рен понимала их сдержанность, но она понимала также, что с колебаниями надо покончить.
Ее истинной опорой были Трисс и Придворная Гвардия. Трисс пришел вместе с ней из Морроуиндла, видел ее борьбу с магией эльфийских камней, с преследовавшими их демонами, но самое важное — он видел, сколь ответственно ее отношение к делу. Он признал ее королевой, ибо присутствовал при том, как Элленрох выбрала ее королевой на Большом Совете эльфов перед армией и особенно перед Придворной Гвардией, отвечавшей за ее охрану. Придворная Гвардия, в отличие от прочих ветвей власти эльфов, приняла ее сразу же и без колебаний. Потеряв Элленрох, гвардейцы сделались фанатичными приверженцами Рен. Они дали клятву, что ничто не сможет нанести вред их королеве.
Королева находится под охраной. Именно в такой поддержке она особенно нуждалась. Трисс, капитан Придворной Гвардии, заверил ее в том, что ей есть на кого опереться.