Горец поискал глазами Крота, но не заметил его. На вопрос, где же их маленький проводник, Дамсон ответила, что он стоит на страже.
— Мне надо, чтобы он нарисовал мне туннели, проходящие под улицами, — объяснил Морган. — А для этого ты должна набросать план города.
— У тебя есть идея, горец? — осведомился Кхандос, придвигаясь поближе.
«Хороший вопрос», — подумал Морган.
— Да, — ответил он, от всей души надеясь, что его идея осуществима.
В тесном кругу собеседников он рассказал о своем замысле.
* * *
Наступил серый гнетущий рассвет. К окраинам Каллахорна приближалась гроза, свинцовые тучи волокли свои черные тени на восток к Ранну. Когда горожане Тирзиса, проснувшись, вновь обратились к своим будничным трудам и заботам, их встретило душное и безветренное утро, в воздухе висела пыль, пахло городской свалкой. Люди поглядывали на небо, надеясь, что долгожданный дождь принесет им хоть толику облегчения.
По мере того как близился полдень, волнение перед казнью Падишара Крила росло. Народ в ожидании толпился перед воротами, раздраженный и утомленный долгим зноем и жаждущий хоть какого-нибудь развлечения. Повсюду закрывались лавки, торговцы убирали товары с лотков, а ремесленники бросали работу, у всех было почти праздничное настроение. Сбежались бродячие клоуны и акробаты, продавцы сластей и напитков, шуты и разносчики, но на каждом углу Тирзисской дороги, выстроившись от внешней до внутренней городской стены, стояли кордоны солдат Федерации в черно-алых мундирах. К полудню потемнело, грозовые тучи затянули небосвод, заморосил дождь.
Народный парк в центре города был пуст и безлюден. Ветер, предвещавший близкую бурю, шуршал в листве деревьев и развевал знамена у входа в сторожку. Появилась повозка, запряженная лошадьми и плотно окруженная гвардейцами Федерации. Деревянное днище ее было скрыто брезентом, туго натянутым на металлические обручи, а колеса и боковины — обиты железом. Взмыленные кони резво переступали, звонко цокая копытами, по лицам солдат катились ручейки пота. Глаза их обшаривали заросли деревьев и тропинки парка, окружавшие Преисподнюю стены и тенистый кустарник.
Тускло поблескивали наконечники пик и алебард. Говорили тихо и приглушенно, словно боясь, что их могут услышать.
Двери сторожки распахнулись, и группа солдат выволокла оттуда на веревке Падишара Крила. Руки предводителя свободнорожденных были крепко связаны за спиной, во рту — кляп.
Он шел прихрамывая, пошатываясь от боли и слабости. На лице его запеклась кровь, тело было покрыто ссадинами и кровоподтеками.
Но, несмотря на очевидные страдания, он гордо вскинул голову, пронзая своих мучителей твердым, ненавидящим взором. Немногие из них посмели встретиться с ним глазами, большинство отворачивались, поглядывая украдкой и искоса. Пленника подвели к фургону и втолкнули внутрь. Брезент был опущен на место, фургон развернулся, солдаты выстроились по обе его стороны. Все было готово, и процессия медленно двинулась к месту казни.
На то, чтобы выехать из парка, ушло изрядное количество времени: лошадей вели под уздцы, солдаты плотным строем окружили повозку.
Их было более пятидесяти, сильные и хорошо вооруженные, они направились между деревьями к Тирзисской дороге. Те немногие, кто попался им навстречу, были мгновенно отброшены в сторону, и фургон медленно вкатился в город. Во всех окнах торчали головы любопытных. Солдаты перестроились, несколько отделений двинулись вперед: обшаривать дверные проемы и ниши, осматривать боковые улицы и аллеи, предупреждая опасность. Дождь усилился, тяжелые струи разбивались о камни мостовой, по темной поверхности мгновенно образовавшихся луж пошли пузыри. Вдалеке грохотал гром, долгие глухие раскаты его эхом отражались от городских стен. И тут хлынул настоящий ливень, да такой, что разобраться в происходящем вокруг сделалось решительно невозможным.
Когда фургон достиг перекрестка, где на Тирзисскую дорогу выходили боковые улицы, неожиданно выскочила какая-то женщина. Она истерически вопила, призывая солдат остановиться. Одежда ее была в беспорядке, по лицу катились слезы. Так, значит, они везут главаря разбойников, это правда? Они собираются повесить его, ведь собираются же? Отлично, мстительно кричала она, ведь на его совести смерть ее мужа и сына и славных парней, сражавшихся на стороне Федерации. Она хочет видеть, как его вздернут. Она хочет своими глазами убедиться, что он умрет.
Мерный ход процессии нарушился, фургон остановился, поскольку часть толпы, возбужденная яростными воплями женщины, подхватила ее призыв. «Повесить главаря разбойников!» — свирепо кричали они. Оборванцы рвались к повозке, потрясая кулаками и бешено жестикулируя. Солдаты копьями и пиками сдерживали их натиск, а дежурный офицер приказал сброду разойтись.
Никто не заметил, как тихо соскользнула решетка с люка под фургоном, ничей взор не обнаружил, как из темноты под ней одна за другой появились неясные фигуры.
«Вздернуть его здесь и сейчас!» — вопила толпа, продолжая наступать на ряды солдат. Офицер Федерации обнажил меч и гневно приказал охранникам расчистить дорогу.
Но тут неожиданно со всех сторон повыскакивали люди, притаившиеся под фургоном; часть их ринулась к передней части повозки, часть — к бокам. Возничий и офицер были стащены с козел, многие солдаты упали с проломленными головами и остались лежать на мостовой в лужах крови. Охранники, окружавшие фургон, инстинктивно обернулись, и в то же мгновение половина из них рухнула, сраженная кинжалами переодетых свободнорожденных, составлявших ядро наседавшей толпы. Поднялся вой и крик, солдаты метались из стороны в сторону, стараясь вытащить оружие.
На месте возницы фургона появился Морган Ли, схватил поводья и гикнул на лошадей. Обезумевшие лошади рванулись вперед. Солдаты кинулись на горца, стараясь остановить его, но рядом с ним мгновенно возникла Мэтти Ро, ее быстрый и смертоносный клинок отразил натиск врагов. Повозка смяла передний край конвоя, лошади сбили копытами нескольких солдат, а еще .больше их угодило под колеса фургона. Натянув поводья, Морган повернул на боковую улицу. Позади продолжалась схватка, бойцы вцеплялись друг в друга, пуская в ход оружие. Конвой федератов был истреблен на корню, уцелела лишь горстка солдат, пробившихся к дому, в дверь которого они и стали ломиться.
Дамсон Ри, перестав изображать убитую горем вдову, догнала фургон. Ухватившись за заднюю поперечину, она вспрыгнула наверх. Следом бежали и остальные свободнорожденные, быстро сокращавшие расстояние между собой и фургоном. На краткий миг показалось, что план Моргана увенчался успехом. Но тут в тени, на обочине дороги, что-то шевельнулось; отвлеченный этим движением, Морган повел голову, фургон попал колесом в выбоину, полную воды, ось треснула, колеса отлетели в стороны, а постромки лопнули. Фургон угрожающе накренился, а в следующее мгновение тяжело рухнул, вывалив на мостовую всех, кто в нем находился.
Морган, Дамсон и Мэтти Ро, измазанные в грязи и оглушенные, с трудом поднялись на ноги. Фургон разлетелся на части, брезент был разодран, испуганная упряжка исчезла вдалеке.