Один против восьмерых, и все они — Ищейки, а скорее всего еще и порождения Тьмы. Он сжал зубы и усмехнулся. Уж в этом-то он уверен.
На востоке, над лесом, прорезались первые слабые блики серебряного рассвета, мерцающей паутинкой легли они на темные недвижные воды Радужного озера. Тишина стала еще явственней — напряженная тишина предчувствия и выжидания.
Неподвижно стоя на вершине утеса и разглядывая фургон и всадников, Морган поймал себя на мыслях о прошлом, вновь представляя себе Ли, нагорье, в котором на протяжении многих веков жил его род, вспоминая жизнь, которую вел еще так недавно он сам. Он вспомнил, как охарактеризовал эту жизнь, рассказывал о ней Мэтти, — топтание на месте. Он проводил дни, наступая на пятки чиновникам Федерации, размещенным в замке, прежнем родовом гнезде Ли.
Радовался тому, что чинил им козни, довольствовался тем, что доставлял им неприятности.
С тех пор он проделал долгий путь: ходил на север к Хейдисхорну к тени Алланона, прошел Тирзис и Преисподнюю, добрался до Зубов Дракона и Уступа к Падишару Крилу и свободнорожденным, затем отправился в Элдвист к Королю Камня и Мо Гринту за Черным эльфийским камнем. Он сражался с порождениями Тьмы и их прислужниками — и уцелел, что не каждому бы удалось. Он навсегда расстался со своей былой жизнью и всем существом принял иную. Никогда уже ему не быть прежним Ли, да ему и не хочется этого. Покинув нагорье, Морган прожил целую жизнь, испытания закалили его, придав силы, о каких раньше он не смел и мечтать.
Взор его прояснился, прошлое ушло в глубины памяти, настоящее выдвинуло очевидные и непреложные требования. Глядя на фургон и всадников, горец прислушивался к тому, что ему нашептывал внутренний голос. Он знал, как должен поступить.
Приняв решение, он немедленно принялся действовать. Снял заплечный мешок и широкий плащ, надежно укрепил за спиной меч Ли и, не упуская из виду цели, скользнул вниз между стволами деревьев на северном склоне утеса.
Достигнув подножия уступов, он поспешил на север, к низине, чтобы попасть к Южному Стражу. Он думал, что успеет принять иное решение по дороге, если это покажется ему ошибочным; чтобы уцелеть в схватке со столь многочисленным противником, нужен четкий план. Земля под ногами была твердой и сухой, но на траве еще лежала утренняя роса, падавшая на землю звенящими каплями. Юноша вдыхал густой приятный аромат деревьев и плодородной земли. Стелющийся над травами туман то скрывал Моргана с головой, то расступался в стороны. «Нужно быть быстрым, — думал про себя горец, — молниеносным, как мысль, и неотвратимым, как рок. Надо успеть расправиться с, большинством из них, пока они не поймут, в чем дело».
Выйдя из оврага, Морган попал в заросли орешника и дикой вишни, чьи тяжелые от росы ветви клонились к самой земле, и стал прислушиваться и всматриваться. Из тумана доносилось тихое поскрипывание и покряхтывание колес и деревянных осей. Юноша опередил фургон и почти добрался до той дороги, где можно было перехватить его, меж тем ночная мгла еще не уступила место рассветным лучам. Взглянув на восток, Морган убедился, что солнце озарило небеса только лишь слабыми отблесками. Достаточно времени, чтобы начать действовать, прежде чем оно ярко брызнет и выдаст его врагам.
Юноша зашагал дальше, двигаясь как можно бесшумнее и стараясь держаться самых темных мест. До своего путешествия на север он многие годы охотился в лесах нагорья, поднимаясь до рассвета и выходя со своим ясеневым луком в мир природы, где человек — всегда чужак, чтобы помериться ловкостью с тем зверем, которого преследовал. Порою он отстреливал зверей ради пропитания, но чаще всего выслеживал их, чтобы научиться их образу жизни, узнать их тайны. Он преуспел в этом и сейчас пожинал плоды. Но ведь и порождения Тьмы были охотниками. Нельзя забывать об этом. Осторожность, прежде всего осторожность!
Потому что, если они первыми заметят его…
Он сделал резкий выдох ртом и снова крадучись двинулся вперед, успокаивая бешено бьющееся сердце. Каков же его план? Что он собирается сделать? Остановить их, убить и посмотреть, что в фургоне? А если там ничего нет? Ну и что? Много ли он потеряет, если обнаружит, что сражался напрасно?
Но нет, вовсе не напрасно, Морган был уверен в этом. Ищейки не станут сопровождать к Южному Стражу пустой фургон. Что-то там есть.
Внутренний голос, понукавший его, сказал ему и об этом: «Вот то, чего ты ждешь».
Мгновение он думал, что слышит голос Оживляющей из подземного мира, а вернее, просто из земли, в которую она вернулась, — Оживляющей, которая и теперь опекает его, руководит им, ведет к какой-то одной ей ведомой цели. Эта идея показалась ему заманчивой, но почему-то опасной, и он немедленно отверг ее. Голос принадлежит только ему, и никому больше, заявил он себе. Он должен сам отвечать за свои поступки и их последствия.
Добравшись до низины, на которую должен был выехать фургон со всадниками, до того самого места, где он собирался остановить их, юноша замер и прислушался. Вдали, где-то за туманной дымкой, раздавалось тарахтение колес. Морган стоял в центре лощины, прикидывал, сколько у него времени. Затем он побрел вдоль ее края, держась в тени, чтобы при ярком солнце не обнаружились его следы на серой от росы траве, и надеясь, что прохладный влажный воздух просветлит его голову. Планы суматошно роились в мозгу, появлялись и исчезали так же быстро, как сны перед пробуждением. Ни один его не устраивал, ни один не казался подходящим. Добравшись до конца лощины, Морган повернул назад, но вдруг остановился.
Он стоял возле узкой горловины оврага.
«Здесь», — сказал он себе. Надо нападать здесь, когда фургон въедет в лощину и передние всадники не смогут вернуться на помощь едущим позади. Это подарит Моргану драгоценные секунды, необходимые, чтобы вывести из строя по крайней мере двух противников, а может быть, и тех, кто управляет фургоном, и посмотреть, что или кто находится внутри. Если там никого нет, он сможет быстро ретироваться…
Однако в то же мгновение, когда это пришло ему в голову, он уже знал, что убежать не удастся — оставшиеся выследят его. Нет, что бы ни оказалось в фургоне, ему придется сражаться до последнего: или убить их, или погибнуть. Никакого спасения, никакого бегства.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди, в желудке образовалась какая-то странная пустота, и его свело судорогой. При мысли о том, что он задумал, у Моргана закружилась голова, он был одновременно испуган и возбужден, не в силах справиться с теми чувствами, которые в нем бушевали.
Но голос не умолкал: "Вот то, чего ты ждешь.
Это оно".
Стук колес становился все ближе, порождения Тьмы приближались. На востоке засияли первые слабые лучи. Здесь же, в низине, недвижной пеленой висел густой туман. Морган решил, что туман послужит ему надежной защитой. Он вытащил из ножен меч Ли и затаился за деревьями.
«Пожалуйста, будь справедлив. Пожалуйста, не подведи. Пусть в фургоне окажется Пар. Пусть во всем происходящем будет хоть какой-то смысл».