Она подтолкнула его назад к циновкам и заставила снова лечь. Он попытался было воспротивиться, но быстро понял, что слишком слаб для этого.
— Послушай, Дамсон… — начал он, но она тут же закрыла ему рот рукой:
— Нет, это ты послушай, долинец. — Она сделала паузу, глядя на него. — Что это с тобой такое, Пар Омсворд? У тебя есть хотя бы капля здравого смысла? Ты едва спасся прошлой ночью и тут же снова собираешься рисковать? Ты можешь хоть раз сам позаботиться о себе?
Дамсон замолчала, и Пар внезапно ощутил, как тепла ее рука, лежащая на его губах. Ее пальцы ласково пробежали по его щеке.
Пар взял ее руку и удержал ее в своей:
— Прости меня. Я не мог больше спать. Мне все время снились кошмары прошедшей ночи. — (Ее рука была удивительно маленькой и легкой. ) — Я не могу не думать о Падишаре и Моргане…
Он не стал продолжать — слишком все страшно, даже сейчас. Лежащий рядом с ним Колл заморгал и остановил на нем взгляд.
— Что тут происходит? — сонно спросил он. Дамсон крепче сжала руку Пара:
— Твой братец, Колл, не может уснуть, потому что беспокоится обо всех, кроме самого себя.
Пар некоторое время молча смотрел на нее, потом спросил:
— Дамсон, есть какие-нибудь новости?
Она неопределенно улыбнулась:
— Давай заключим сделку. Если ты обещаешь поспать еще какое-то время — или, по крайней мере, не вставать, — я попытаюсь узнать обо всем, что тебя интересует. Идет?
Пар кивнул. Он еще раз вспомнил последние напутствия Падишара: «Доверься ей. Она — это лучшее, что у меня есть!»
Дамсон взглянула на Колла:
— Я полагаю, ты проследишь, чтобы твой брат сдержал слово. — Ее рука выскользнула из руки Пара, и девушка встала. — А еще я принесу вам еды. Отдыхайте пока. Здесь вас никто не побеспокоит.
Она на мгновение приостановилась, словно не желая уходить, потом повернулась и выскользнула в дверь.
В полутемном сарае наступило молчание. Затем Колл тихо сказал:
— Она в тебя влюбилась.
Пар вспыхнул и быстро замотал головой:
— Она просто проявляет заботу, и ничего больше.
Колл откинулся на спину, вздохнул и закрыл глаза.
— Ой ли? — Он стал дышать спокойнее. Пар подумал, что брат опять уснул, но тот вдруг спросил: — Пар, что произошло с тобой прошлой ночью?
Пар помешкал с ответом:
— Ты имеешь в виду магию песни желаний?
Колл широко открыл глаза:
— Конечно. — Он бросил быстрый взгляд на Пара. — Я лучше всех, не считая тебя конечно, знаю, как действует твоя магия, но такого еще никогда не видел. Ты создал не иллюзию, это была реальность! Я не знал, что ты на такое способен.
— Я тоже этого не знал.
— Ну так что?
Пар опустил голову. Что же на самом деле произошло? Он на мгновение закрыл глаза.
— У меня есть теория на этот счет, — признался он наконец. — Можешь думать, что она приснилась мне в бредовом сне. Ты помнишь, как впервые появилась магия песни желаний? Вил Омсворд использовал эльфийские камни в схватке со Жнецом. Мы же часто рассказывали эту легенду, помнишь? Он сделал это, чтобы спасти эльфийскую девушку Амбель. Для него это было опасно, потому что в нем текла не чистая эльфийская кровь. Но камни изменили его, хотя сначала он этого не понял. Лишь потом, когда у него родились дети, Брин и Джайр, ему стало ясно, что какая-то часть магии эльфийских камней перешла к нему. А Брин унаследовала ее в виде песни желаний.
Он приподнялся на локте, Колл сделал то же самое. Стало уже светло, и они хорошо видели друг друга.
— Той ночью Коглин сказал, что мы не понимаем магии. Что она может действовать по-разному, но, пока мы не поймем ее сути, мы сможем использовать ее только одним способом. Потом, у Хейдисхорна, он говорил, что магия сама может меняться, оставляя после себя следы, подобно тому как на воде остаются круги, если в нее бросить камень. Он намекал на наследие Вила Омсворда, на магию, ставшую позднее магией песни желаний.
Он помолчал. Стало тихо. Когда Пар заговорил снова, его голос странно зазвенел в его собственных ушах:
— А теперь давай предположим, что он прав, что магия каким-то образом меняется, все время развиваясь. В конце концов, ведь именно это произошло, когда магия эльфийских камней перешла от Вила Омсворда к его детям. Почему это не могло произойти снова, на этот раз со мной?
Колл уставился на него.
— Что ты имеешь в виду? — произнес он наконец. — Как, по-твоему, она изменилась?
— Давай допустим, что на этот раз магия стала такой, какой была изначально. Камни, которые Алланон дал Шиа Омсворду, когда они отправились на поиски меча Шаннары, обладали способностью находить то, что скрыто от глаз.
— Пар! — изумленно выдохнул Колл.
— Нет, подожди… Дай закончить. Прошлой ночью магия проявила себя совершенно по-иному. Я едва мог ее контролировать. Ты прав, Колл, на этот раз она создала не иллюзию. Я понял, почему так произошло. Она извлекла наружу то, что спрятано глубоко во мне, и сделала это потому, что я, может быть даже бессознательно, пожелал этого. — Его голос стал твердым. — Колл! Предположим, что магия, когда-то таившаяся в эльфийских камнях, живет теперь во мне!
Братья сдвинулись плотнее и некоторое время смотрели друг другу в глаза. Грубоватые черты лица Колла исказились от напряжения, необычность происходящего — Пар это видел — придавила его, как тяжелый камень. В его глазах сомнение сменилось пониманием, потом страхом.
Взгляд Колла по-прежнему был напряженным. Но когда он заговорил, его хрипловатый голос прозвучал очень мягко:
— Эльфийские камни обладали и другим свойством. Они могли защищать их владельца от опасности. Они могли быть оружием поразительной силы.
Пар ждал, уже зная, что услышит дальше.
— Ты думаешь, что магия песни желаний может сейчас сделать для тебя то же самое?
Ответ Пара прозвучал уверенно:
— Да, Колл. Думаю, она может это сделать.
К полудню дымка, затянувшая весь город, рассеялась, облака унесло ветром. Над Тирзисом взошло солнце, заливая город своим теплом. По мере того как становилось жарче, лужи и ручьи испарялись, мостовые и земля высыхали, воздух становился влажным и душным.
Поток людей и повозок через ворота внешней стены был густым и двигался медленно. Когда из боковой улочки к воротам подошел бородатый могильщик, часовые у ворот — из-за заварухи предыдущей ночью их было вдвое больше против обычного — успели уже вспотеть и сильно нервничали. Путешественники и торговцы сторонились могильщика, уступая ему дорогу. Когда оборванный сутулый могильщик подошел к часовым, им показалось, что тот вышел из канализационной трубы. Он толкал перед собой тяжелую тележку, рассыпающуюся прямо на глазах. На тележке лежал мертвец, завернутый в простыни и привязанный ремнями.