На закате они остановились у Мермидона, юго-западнее Тирзиса, в роще белых елей и ив. Из ивовых прутьев, куска веревки и крючка от своего плаща Вил соорудил подобие удочки и поймал в реке пару окуней. Он еще чистил рыбу, когда увидел на том берегу караван, тянущийся с юга вниз к реке. Весело раскрашенные домики на колесах, остроконечные крыши, резные двери, окна, обитые медью, — все ослепительно блестело в лучах заходящего солнца. Упряжки холеных лошадей везли повозки, в подковы животных были вставлены кусочки серебра. Рядом ехали всадники, яркие шелка и развевающиеся ленты скрывали их грациозные, подтянутые фигуры. Вил с некоторым раздражением оставил свое занятие и наблюдал за странной процессией на том берегу. Почти напротив того места, где сидел Вил, табор развернулся широким кругом, останавливаясь на привал. Мужчины, женщины и дети высыпали из повозок и принялись распрягать лошадей и разводить костры.
Амбель вышла из-за деревьев за спиной Вила и встала рядом с ним. Долинец посмотрел на нее, затем проследил за ее взглядом, устремленным на сборище на том берегу.
— Скитальцы, — произнес он задумчиво. Амбель кивнула:
— Я видела их и раньше. Эльфы их не особенно жалуют.
— А кто, интересно, их жалует? — Вил вернулся к своим окуням. — Они воруют все, что не прибито гвоздями, а если прибито, уговорят тебя, что это тебе не нужно. У них свои собственные законы, и они мало считаются с другими.
Амбель коснулась его руки. Вил поднял глаза и увидел на той стороне высокого мужчину, одетого во все черное, только пояс и плащ были ярко-зеленого цвета. Он спускался к воде в сопровождении двух женщин постарше, одетых в рубахи и цветастые длинные юбки. Женщины остановились зачерпнуть ведрами воды, а высокий мужчина, сняв черную широкополую шляпу, низко, церемонно поклонился Вилу и Амбель, ослепительно блеснув зубами в улыбке. Вил поднял руку и радушно помахал в ответ.
— Хорошо, что они на том берегу, — пробормотал он, когда они с Амбель возвратились в свой маленький лагерь.
С удовольствием поужинав рыбой, попив родниковой воды, они уселись у костра и стали смотреть сквозь просветы деревьев на мерцающие огни в лагере скитальцев. Сначала они молчали, погруженные в свои мысли, потом Вил поднял глаза на Амбель:
— Откуда ты знаешь так много о всяких растениях? Кто-то учил тебя?
Она как будто удивилась:
— В тебе есть кровь эльфов, а ты так мало знаешь о нас.
Вил пожал плечами:
— Да, действительно. Я унаследовал эльфийскую кровь от отца, а он умер, когда я был совсем маленьким. Не думаю, чтобы мой дед когда-то бывал в Западной Земле, — по крайней мере, он никогда об этом не рассказывал. А я никогда не думал о себе как об эльфе.
— Как раз об этом и стоило подумать, — быстро сказала Амбель, глядя ему прямо в глаза. — Прежде чем понять, кто мы есть, надо понять, кем мы были.
Эти слова не были упреком долинцу, скорее упреком себе самой. Вил вдруг осознал, что ему очень хочется побольше узнать об этой девушке, сделать так, чтобы она поверила ему и открыла свою душу.
— Может быть, ты поможешь мне это понять, хотя бы немного? — попросил он после минутного размышления.
Сомнение промелькнуло в ее глазах: не шутит ли он с ней? Она долго колебалась, прежде чем ответить.
— Хорошо, я попробую. — Амбель повернулась, чтобы видеть его лицо. — Эльфы считают своей первейшей обязанностью хранить землю и все, что растет и живет на ней. Это их убеждение, их способ существования. В прежние времена они посвящали свою жизнь сохранению леса, который был их домом, следили за растениями, заботились о зверюшках и птицах. И мало интересовались всем остальным — они были замкнутым народом. Теперь все изменилось, но они только еще добросовестней стали выполнять свои обязанности по отношению к этому миру. Каждый эльф проводит часть своей жизни возвращая земле то, что когда-то взял у нее. Я имею в виду, что каждый эльф какую-то часть своего времени посвящает работе на земле, чтобы восстановить ущерб, который нанесен ей неправильным обращением или небрежностью. Когда нужно, он заботится о животных, ухаживает за деревьями…
— И все это ты делала в Надежном Приюте? — понимающе вставил Вил. Она кивнула:
— Да, пожалуй. В некотором смысле. Избранники освобождены от этого. Когда я отказалась от избранничества и ушла из Арборлона, я решила, что буду служить земле. Эльфы большей частью трудятся в Западной Земле, потому что это их дом. Но мы уверены, что забота о земле — обязанность всех народов, не только эльфов. В какой-то степени дворфы разделяют наши убеждения, но остальные народы мало задумываются над этим. Поэтому некоторые эльфы ушли из Западной Земли в другие края, чтобы научить тех, кто там живет, как нужно беречь землю. Это я и старалась сделать в Надежном Приюте.
— И поэтому ты работала с детьми, — догадался Вил.
— Прежде всего, потому, что дети более восприимчивы и у них есть время учиться. Когда я была мала, я училась у земли сама — это путь эльфов. Я старательно училась, достигла успехов, можно даже сказать, что в чем-то превзошла многих. Наверное, это явилось причиной, по крайней мере одной из причин, того, что я была избрана на служение Элькрис. Избранники тоже по-своему заботятся о земле и обо всем живом на ней. Пожалуй, их дело самое ответственное, ведь они берегут Элькрис. А она сама хранит… — Амбель остановилась на половине фразы, словно не желая продолжать дальше. Она пожала плечами: — Во всяком случае, я учила детей в Надежном Приюте, и люди в деревне были добры ко мне. Надежный Приют стал моим домом, и мне не хотелось его покидать.
Она устремила взгляд на огонь. Вил молча наклонился вперед, чтобы подбросить дров в костер. Через некоторое время Амбель снова посмотрела на Вила:
— Вот, теперь ты кое-что знаешь об отношении эльфов к земле. Это часть твоего наследия тоже, так что попытайся это понять.
— Мне кажется, я понимаю, — задумчиво ответил долинец. — Кое-что, по крайней мере, я понимаю. Меня не воспитывали в эльфийском духе, но я учился у сторов, у знаменитых Целителей. Они так же заботятся о человеческой жизни, как эльфы — о земле. Целитель должен делать все, что в его силах, чтобы сохранить жизнь и здоровье людей, которых он лечит. Я принял на себя эту обязанность, когда решил стать Целителем.
Амбель с удивлением смотрела на него.
— Как странно, что Алланон уговорил тебя сопровождать меня. Ты — Целитель, твой долг — сохранять жизнь. Что ты будешь делать, если ради моего спасения тебе придется нанести вред кому-нибудь или даже убить?
Вил растерялся. Такая мысль не приходила ему в голову. Сейчас, обдумывая ее слова, он засомневался в себе.
— Не знаю, — смущенно сказал он.
Они молча смотрели друг на друга сквозь огонь костра, не в силах преодолеть неловкость. Потом Амбель резко встала, подошла к Вилу и взяла его руку в свою, улыбаясь ему. Ее лицо скрывали распущенные волосы.