— Вы можете помочь мне‡ и всему моему королевству, Менион Лих, — быстро ответил Паланс. — Мой брат стремится захватить мой трон и стать Королем. Ради этого он готов убить меня. От его происков меня спас советник Стенмин — но есть и другие враги‡ повсюду! Мы должны стать друзьями. Мы должны сообща бороться с теми, кто готов отнять у меня трон, готов причинить боль этой прекрасной девушке, которую вы вернули мне. Я‡ я не могу поговорить со Стенмином‡ как поговорил бы с другом. Но вы — я могу поговорить с вами!
Словно капризное дитя, он нетерпеливо глядел на изумленного Мениона Лиха, ожидая его ответа. Горца охватило внезапное чувство жалости к этому сыну Рула Буканнаха; ему искренне хотелось бы что-то сделать для этого несчастного. Печально улыбаясь, он кивнул.
— Я знал, что вы поможете мне! — взволнованно вскричал тот и радостно рассмеялся. — Мы оба — королевской крови, и это‡ тесно нас связывает. Мы с вами обязательно станем добрыми друзьями, Менион. Но сейчас‡ вам надо отдохнуть.
Затем он, судя по всему, внезапно вспомнил, что его дворцовая гвардия до сих пор неподвижно стоит навытяжку, терпеливо ожидая от принца команды «вольно». Быстрым взмахом руки новый правитель Каллахорна пригласил своих гостей во дворец Буканнахов, по пути кивнув командиру своей гвардии, что тот может распустить своих солдат. Втроем они поднялись по ступеням, ведущим в древний зал Королей, где их уже ожидало множество слуг, готовых сопроводить гостей в их апартаменты. На секунду остановившись, принц обернулся к своим гостям и тихо прошептал:
— Мой брат заточен в подземелье дворца. Вам нечего бояться‡— Он бросил на них выразительный взгляд и быстро обернулся к удивленным слугам, почтительно ожидающим в глубине зала. — Знаете, у него повсюду есть друзья.
Менион с Ширль кивнули, потому что он ждал от них этого.
— Но он не выберется из подземелья? — повел Менион разговор в нужном направлении.
— Он пытался, прошлой ночью‡ с друзьями‡— Паланс удовлетворенно усмехнулся. — Но мы поймали их и заперли‡ навсегда заперли там, в темнице. Стенмин сейчас там‡ вам стоило бы с ним встретиться‡ Он распрямился, в очередной раз оборвав свою мысль, и подозвал к себе несколько слуг. Он сухо приказал им сопроводить его друзей в их комнаты, где они смогут принять ванну и сменить одежду, прежде чем позавтракать вместе с ним. С рассвета еще не прошло и часа, а беженцы из Керна со вчерашнего дня ничего не ели. Наскоро перевязанным ранам Мениона требовался врачебный уход, и рядом с ним уже стоял дворцовый врач, готовый сменить повязки и наложить целебные мази. Он нуждался и в отдыхе, но отдых мог подождать. Они уже двинулись вперед по длинному коридору, когда вдруг растерянный голос выкрикнул имя Ширль, и с ними поравнялся новый правитель Каллахорна. Он нерешительно приблизился к удивленной девушке, наконец остановился перед ней и быстро ее обнял. Менион деликатно отвернулся, но не слышать их слов он не мог.
— Ты не должна больше покидать меня, Ширль. — Несмотря на мягкий тон, его слова прозвучали приказом, а не просьбой. — Теперь твой дом здесь, в Тирсисе. Ты станешь наконец моей женой.
Настала долгая тишина.
— Паланс, я думаю, нам‡— Голос Ширль дрожал, когда она пыталась спокойно ему что-то объяснить.
— Нет, не надо ничего говорить. Не нужно никаких объяснений‡ не сейчас, — быстро прервал ее Паланс. — Позднее‡ наедине, когда ты отдохнешь‡ у нас будет время. Ты же знаешь, я люблю тебя‡ и всегда любил. И ты любила меня, я знаю.
Снова долгая тишина, а затем Ширль быстро зашагала дальше по коридору, велев слугам немедленно проводить ее в апартаменты для гостей. Горец торопливо догнал уходящую девушку, не смея заговорить с ней, пока за их спинами молча стоял хозяин дворца, глядя, как они удаляются по широкому коридору. Склоненное лицо Ширль скрывали рыжие локоны, тонкие загорелые руки были крепко сцеплены на груди. В полном молчании слуги провели их к комнатам в западном крыле древнего дворца. Они ненадолго расстались, пока молчаливый врач промывал раны Мениона и менял ему повязки. На громадной кровати под балдахином лежала чистая одежда, рядом поднимался пар от горячей ванны, но Менион в своем смятении не обратил на них внимания. Он быстро выскользнул из совей комнаты в пустой коридор; тихо постучал, приоткрыл дверь в комнату Ширль и вошел. Когда он прикрыл за собой тяжелую дубовую дверь, девушка медленно поднялась с кровати, затем быстро подбежала к нему, обняла и спрятала лицо у него на груди.
Так они молча стояли долгие минуты, просто обнявшись, чувствуя тепло друг друга, связывающее их неразрывными узами. Менион нежно гладил ее темно-рыжие волосы, ее лицо прижималось к его груди. «Она зависит от меня» — эта мысль с облегчением промелькнула в его затуманенном сознании. Когда исчезли ее собственные силы и отвага, она обратилась за поддержкой к нему, и Менион вдруг понял, что безумно любит ее.
Странно, подумал он, странно, что все это происходит именно сейчас, когда вокруг них медленно рушится весь мир, а в каждой тени молча дожидается своего часа смерть. За последние беспокойные недели судьба швыряла Мениона из одной страшной битвы в другую, заставляя сражаться за свою жизнь. В эти жуткие дни, минувшие с их выхода из Кулхейвена, жизнь кипела вокруг него подобно водовороту, и его неотвратимо затягивало все ближе к его центру. Его крепкая дружба и братская любовь к Шеа и распавшийся союз с членами отряда, вместе с которыми он шел в Паранор, придавали ему некое подобие спокойствия, уверенности в том, что рядом с ним до самого конца хоть что-то останется неизменным. Затем он неожиданно встретил Ширль Рэвенлок, и быстрая вереница событий и приключений, которые они вместе перенесли в эти дни, неразрывно связала их друг с другом. Менион закрыл глаза и крепче прижал ее к себе.
Паланс, по крайней мере, оказал им одну услугу — он открыл им, что Балинор, а возможно, и его друзья, заточены в темнице где-то под дворцом. Очевидно, одна попытка побега уже провалилась, и Менион понимал, что не вправе допустить второй ошибки. Он шепотом заговорил с Ширль, пытаясь рассчитать свой следующий шаг. Если Паланс станет настаивать, чтобы Ширль все время находилась с ним, чтобы обеспечить ее безопасность, то это не позволит ей свободно ходить по дворцу. Хуже того, принц в своей слепой уверенности, что она любит его, был одержим стремлением жениться на ней. Паланс Буканнах, судя по всему, балансировал на грани полного безумия, и разум вот-вот готов был окончательно отказать ему. В любой момент он мог лишиться остатков рассудка, и если в это время Балинор все еще будет его пленником‡ Менион заставил себя прекратить эти размышления, понимая, что у него нет времени на обдумывание всего, что только может случиться завтра. Завтра все это уже не будет иметь ни малейшего значения, потому что к городским воротам подступит северная армия и будет уже поздно что-либо предпринимать. Балинора необходимо освободить сегодня же. У Мениона был сильный союзник, Янус Сенпре, но дворец охраняли гвардейцы в черных мундирах, подчинявшиеся только правителю, и на данный момент, судя по всему, правителем для них являлся Паланс Буканнах. Что сталось со старым королем, кажется, не знал никто; его не видели уже несколько недель. Говорили, что у него нет сил подняться с ложа, но доказательством этому служили только слова его сына — а его сын во всем полагался на мнение таинственного мистика Стенмина.