– Ну, и каковы наши дальнейшие планы? – поинтересовалась Мета.
– А наши планы пока не меняются. Движемся прежним курсом, причем, я должен заметить, первый этап пройден успешно.
– Ну, конечно, если не считать, что нас едва не убили.
– Мета! Я просто не узнаю тебя. По-моему, на нашей планете любому человеку случалось по двадцать раз на дню бывать «едва не убитым». Неужели ты до сих пор не привыкла к этому.
– Конечно, привыкла. Но на этот раз появилось что-то новое. Видишь ли, я, кажется перестала понимать, чего ради рискую жизнью.
– Не понял, – сказал Язон еще более удивленно. – Объясни подробнее.
– Не знаю, смогу ли… Понимаешь, ты ведь очнулся только на корабле, а я – еще в пустыне. Доза китового газа оказалась маловата для меня. Я открыла глаза в кузове пескохода. Его сильно мотало в тот момент, видно, переезжали самую верхушку бархана. Три фигуры со стволами, поднятыми кверху качались передо мной, они были чернее неба и закрывали звезды. Я лежала, связанная простой веревкой, которую скорее всего легко сумела бы разорвать. Но именно тогда я вдруг подумала, что впервые в жизни не хочу драться. Я перестала понимать, зачем. И когда они переносили меня в космический челнок, я не стала прикидываться спящей, чтобы потом неожиданно напасть на них. Они увидели мои открытые глаза, удивленно зацокали языками, заулыбались и сказали: «Эй, глядите, она проснулась! Значит, девочке пора выпить». Откуда-то появилась большая бутылка рома, и они долго вливали мне в горло обжигающую жидкость. Но во время старта я еще не потеряла сознания. И абсолютно точно помню: старт был бесшумным.
– Или тебя уложили в звуконепроницаемом отсеке, – предположил Язон.
– Нет. Я абсолютно уверена: старт был бесшумным. Поверь моему пилотскому опыту.
– То есть ты хочешь сказать, что флибустьеры владеют гравитонными двигателями.
– Да, Язон, именно это я и хочу сказать. Но мы же совсем о другом говорили.
– Да, – согласился он, – мы говорили о тебе.
И замолчал, размышляя. Он еще сильно побаивался прослушивания их разговоров, тем более когда на корабле такая совершенная техника. Он сам старался не говорить ничего лишнего и Мете, взяв ее за руку, попробовал передать свою тревогу. С другой стороны, ему очень хотелось придумать какую-нибудь такую тему для беседы, чтобы потом, при разговоре с Морганом, сразу понять, была ли прослушка. Если, конечно, Морган не окажется еще хитрее.
– Они пытались узнать с какой мы планеты? – спросил Язон после паузы.
– Конечно. И я сразу сказала им правду. Я не боюсь. Я считаю, что наша планета Счастье в случае чего сумеет дать отпор целому флибустьерскому флоту.
«Молодец Мета! – подумал Язон. – Вроде ни в какой разведшколе не училась, а легенды лихо сочиняет».
– Почему ты думаешь, что Морган вообще захочет нападать на нашу планету?
– Да в общем-то я так и не думаю. Просто Мадам Цин объяснила мне, что при некоторых обстоятельствах флибустьеры не щадят никого. Свобода и нажива – только две ценности существуют для них в мире. Дружба у них понятие относительное. На друга можно, например, обидеться за ни к месту сказанное слово и отрубить ему голову. Или напасть на родную планету друга, если тот, допустим, украл у тебя девчонку. А еще здесь проигрывают в карты людей, корабли и целые планеты.
– Но ведь мы же не будем ставить на кон свою планету. Да и вообще, можем просто не садиться играть.
– Не можем. Отказаться от игры – смертельная обида.
Мета задумчиво покачала головой, видно, пыталась вспомнить что-то еще не менее интересное из рассказов Мадам Цин.
А Язону пришла в голову очень простая, в сущности, мысль: жить по здешним законам окажется гораздо сложнее, чем они решили поначалу.
Он так и не придумал в тот раз, на чем поймать Моргана с возможным подслушиванием.
Поэтому на следующий день Язон осмелился устроить весьма опасную аферу. Начав разговор с Метой еще в кольцевом коридоре, он вновь вывел ее к обзорному экрану.
– Пока мы здесь одни, – зашептал Язон, – слушай меня очень внимательно. Я кое-что выяснил. Узел связи они действительно охраняют, как сумасшедшие, а вот капитанскую рубку – гораздо менее серьезно – там всего три человека. Однако на главном пульте управления тоже есть резервный джамп-передатчик. Я смогу его использовать для связи с нашей планетой. Для этого понадобится меньше минуты. План предельно прост. Ровно в восемнадцать ноль-ноль по корабельному времени у них пересменка. За пульт вместо Тони Ховарда встанет Эдди Хук, и вахтенных у дверей сменят двое других. То есть в этот момент их будет шестеро, а не трое. В такую минуту никто не ждет нападения. Они расслабляются, теряют бдительность. Я это наблюдал. А что такое для нас с тобою, Мета, шесть человек в рукопашной схватке? Главное, не позволить им открыть стрельбу.
– А если все-таки…
– Ну, значит и мы будем стрелять. Не хотелось бы, конечно, но, пойми, рано или поздно все равно на шум прибегут другие. К этому мы тоже будем готовы. Рубка хорошо блокируется изнутри. А захватив управление кораблем, мы будем шантажировать их.
– И ты это все говоришь серьезно, Язон? – испуганно спросила Мета.
– Абсолютно серьезно. Или ты хочешь остаться пленницей на всю жизнь?
Язон держал ее руку, нежно сжимая кисть и одновременно надавливая указательным пальцем на середину ладони. Это был условный знак, который он попытался расшифровать ей по дороге: «Когда я вот так беру тебя за руку, я невольно начинаю говорить не совсем то, что думаю…» Этакая вроде бы невинно-абсурдная фразочка, каких немало произносится между влюбленными.
Но она поняла. Она все поняла! И сказала теперь тоже свистящим заговорщицким шепотом:
– Нет, Язон, я не хочу быть пленницей всю жизнь. Я поняла тебя. Значит, ровно в восемнадцать ноль-ноль мы подойдем к капитанской рубке с разных сторон…
«Ну, что же, – думал Язон, без двух минут шесть шагая по длинному переходу, – если нас поджидает засада, я так прямо и скажу: «Ребята, уж очень хотелось узнать, насколько тщательно вы тут шпионите за новыми друзьями». Есть, конечно, риск получить за подобную шутку клинок в печень, но еще больший риск – обнаружить, что засады нет… То есть опаснее всего не разглядеть засады. А потом у кого-нибудь не выдержат нервы».
На последнем повороте Язона обогнал Эдди Хук, небрежно кивнул ему и даже не поинтересовался, что делает чужак в такой близости от главного пульта управления кораблем. Потом вдруг оглянулся (ни тени подозрительности в глазах!) и спросил:
– Капитана ищешь?
– Нет, Ховарда, – сказал Язон.
– Он сейчас выйдет, – любезно сообщил Хук.
В противоположном конце коридора показалась Мета, за нею двое бойцов с саблями наголо, как и принято в момент заступления на вахту. Пираты равнодушно обтекли Мету с двух сторон (некогда на женщину отвлекаться, караульная служба – дело серьезное) и приблизились к дверям. Смена прошла быстро и четко. Из рубки вышел одноглазый Ховард, посмотрел миролюбиво и поинтересовался: