– Ну, не знаю, как на других людей, – улыбнулась Мета, – а на Фуруху она тоже смотрит подолгу.
– Два феномена, – пробурчал Язон. – Во семейка-то будет! Представляю себе, кто у них может родиться.
– Слушай, – сказала Миди, – что ты все ворчишь. У всех такое настроение хорошее, а ты все ходишь и ворчишь, как старик.
– А я и есть старик, – произнес Язон как-то слишком уж серьезно.
И обе девушки рассмеялись.
Тогда Язон смерил Миди долгим укоризненным взглядом и вдруг заметил:
– ЭЙ, Миди, да ты какая-то другая стала!
– Ну наконец-то! – рассмеялась Миди. – Вот у нас кто слепой – руководитель проекта Язон динАльт! Мы с Арчи еще на Пирре решили: пора. Теперь у нас будет маленький.
– Ну, положим, маленький у вас уже есть, – серьезно заметил Язон, кивнув в сторону макадрила.
И разноцветный пушистый Мальчик весело запрыгал, вмиг догадавшись, что речь идет о нем. Удивительно смышленый зверек!
– Да ладно тебе! – махнул рукою Арчи. – Между прочим, будет именно мальчик.
– Сколько месяцев? – спросил Язон.
– Уже четыре.
– Поздравляю, удачи вам.
– Рано поздравлять, чудак ты человек! – возмутился Арчи.
– А, перестань! Домой ведь летим. Теперь все нормально уже.
Потом Язон помолчал и добавил:
– Вот ты почему поседел, старина Арчи…
– Не знаю, – ответил юктисианец, потупившись. – Я вот думаю покраситься под цвет моего любимого зверька – карликового папегойского макадрила по имени Мальчик. Представляете, как это будет красиво?
Корабль на какую-то долю секунды ухнул в невесомость, потом ускорение резко возросло, снова уменьшилось. И так все чаще и чаще. Стандартный переход в джамп-режим через короткие знакопеременные перегрузки. У новичков это вызывает тошноту, а у бывалых – только легкое головокружение, почти эйфорию.
– С этими все ясно, Мета, – сказал Язон. – Они теперь будут волосы красить, дурацкие прозвища друг другу придумывать, песенки петь. А потом родится новый человечек, и они окончательно поглупеют. Пойдем-ка лучше к обзорному экрану. Не хочешь?
– Пошли, – согласилась Мета.
И она, вдруг тоже загрустив, произнесла:
– У Миди будет ребенок.
– Ну и что? – не понял Язон.
Потом, кажется, сообразил и добавил:
– Извини. Ты вспомнила о погибшем сыне?
– И о нем тоже. Но я почти не помню этого мальчишку. А вот второй… Он пропал куда-то. У нас было не принято интересоваться судьбами своих детей. Но теперь-то все по-другому. И я очень хочу разыскать его.
– Обязательно разыщем, – пообещал Язон. – Как только прилетим, сразу этим и займемся.
Он говорил абсолютно искренне. Он больше не хотел думать ни о каких чужих проблемах – только о своих собственных. В конце концов, может быть у Язона динАльта простое человеческое семейное счастье? Может или нет? А от мыслей о всяких феноменах и Солвицах его уже тошнило.
Хотя он прекрасно знал, что уже очень скоро все равно вернется к разгадыванию всех этих тайн. И опять улетит куда-нибудь далеко-далеко. Ну и ладно! Это будет позже.
А мальчишку обязательно надо разыскать.
– Как его зовут? – спросил он Мету.
– Джонни, – ответила она.
Потом улыбнулась и крепко обняла своего такого замечательного мужа.
Берлин – Москва, март-июнь 1998 г.