Кто он?
— Знаешь ли ты, что ты со мной сделал? — вдруг услышал он вопрос дамы. Он мгновенно повернулся к ней. Она не смотрела на него. Ее взгляд был по-прежнему устремлен на тот же кусок голой земли. По ее щекам пролегли влажные полосы, начинавшиеся от холодных, пустых глаз. — Знаешь ли ты? — с отчаянием прошептала она.
* * *
Ночные тени окутывали и Заземелье. Все восемь лун зашли, тучами затянуло небо и скрыло звезды. Темнота была глубокой. После дневной жары воздух стал безветренным и влажным, и вся земля затихла, упарившись.
Бурьян не испытывал неприятных ощущений, выйдя из пещеры и углубившись в окружавший ее лес. Он был волшебным существом и не конфликтовал с природой, в каком бы настроении она ни находилась. Чудище двигалось вперед, как облако черного тумана: таким оно стало после своего долгого плена в Шкатулке Хитросплетений. Но эта нематериальная форма уже начинала сгущаться и определяться, потому что свобода возвращала ему лицо и тело, которым оно обладало прежде. Уже очень скоро оно получит обратно и то, и другое. Тогда будет возможно отомстить всем тем, кто причинил ему зло. Этой мести Бурьян жаждал отчаянно.
Долгие века у него не было никаких других мыслей. Когда-то он был могущественным эльфом, существом, чья волшебная сила потрясала и внушала трепет. Он использовал ее таким образом, что вызвал ярость и отвращение своих родичей, обитавших в волшебных туманах — мире всех эльфов. Они объединились, поймали его в тот момент, когда он считал себя неуязвимым, и заточили его. Его бросили в туманы Шкатулки Хитросплетений — устройства, которое они создали с помощью собственного волшебства и из которого ничто не могло вырваться. Снаружи на Шкатулку поместили замки — и Бурьян не мог до них дотянуться.
Такое заточение должно было вымотать его, разрушить его волю, заставить забыть все, что он знал до заключения, и в конце концов превратить в пыль. Но эта попытка не удалась. Он оставался в ловушке очень долго, но ничего не забыл, и его ненависть к тем, кто был виновен в его пленении, только росла.
И стала очень большой.
Бурьян легко двигался в ночи. До места назначения идти было недолго, и он не спешил. Он подождал, чтобы Хоррис Кью и птица заснули: ему надо было скрыть от них свои планы. Они по-прежнему должны считать его своим другом. Конечно, он им не был. Человек и птица были пешками, и Бурьян соответственно ими распоряжался. Если им нравилось считать себя чем-то большим, если они считали нужным делать это из-за собственной жадности и глупости — тем лучше. Это в естественной природе вещей. Они смертные существа и поэтому стоят намного ниже Бурьяна. Ими всегда можно пожертвовать.
Бурьян перевалил за вершину холма и оказался на краю Сердца. Остановившись, он выпустил свои щупальца зрения и слуха, вкуса и запаха и не обнаружил ничего необычного, ничего опасного. Он осмотрел ряды белых бархатных скамей и подушек для коленопреклонения, блестящий помост и штандарты, кольцо Лазурных друзей. Он смаковал присутствие волшебства, исходившего от земли здесь, в источнике жизни всей страны. Сила этого волшебства была колоссальной, но Бурьян был пока еще не готов в нее вмешаться. Этой ночью она послужит совсем другой цели. Более сильное волшебство может использоваться для создания меньшей по силе магии. Так будет и сегодня.
Бурьян сконцентрировался и отправил формулу вызова, которую приготовил заранее. Огненные линии, которые не жгли и не дымили, ударяли в землю и исчезали. Ответ был получен тотчас же: резкий скрежущий грохот, стон рушащейся каменной стены. Через мгновение грохот затих и наступила звенящая тишина.
Бурьян ждал.
И тут воздух перед ним разодрался, словно сделанный из ткани: сначала треснул, а потом расползся в стороны. В разрыве прогремел гром, гулкий и угрожающий. В ночи образовалась дыра, и из этой дыры раздались стук и бряцание облаченных в доспехи всадников и шипение и вопли животных, на которых они ехали. Звуки страшно усиливались по мере того, как всадники набирали скорость. Яростный ветер пронесся по всему Сердцу, разрывая штандарты и свистя в ближайших деревьях.
Бурьян не двинулся с места.
Со страшным ветром и шумом из дыры в пространстве и времени материализовались те, кого он призвал. Они были построены из пластин и шипов брони, щетинились оружием, ехали на кошмарных чудовищах, лишенных названия. Их было пятеро, массивных темных существ, которые исходили паром даже в этой жаркой ночи, чье дыхание со свистом и хрипом вырывалось из-под забрал их шлемов. Они были худыми и бездушными, как темные привидения, и от их тел распространялось невообразимое зловоние.
Прибыли демоны Абаддона.
Первым ехал тот, кого называли Железным Марком — их избранный вождь, громадный угловатый урод с выгравированными на доспехах змеями и ожерельем из вражеских голов вокруг шеи. Он поманил остальных, и они встали рядом, держа оружие наготове. И все как один стали наступать на Бурьяна.
Бурьян дал им приблизиться. Когда они оказались на расстоянии плевка, он исчез на их глазах во вспышке зеленого света, возник в качестве одного из них, снова исчез и, наконец, появился в виде двух змеиных глаз. Пробравшись под их доспехи, он любовно их облизал, показывая, что они — дружественные создания. Он нарисовал им картины ужасов, которые когда-то творил своему народу, и дал демонам посмаковать его злобность.
Когда они убедились в том, что имеют дело с одним из своих, обладающим не меньшей силой, чем они сами, и что он вызвал их не случайно. Бурьян мягко зашипел, чтобы заставить их внимательно вслушаться в его слова, и сказал:
— А что, если я приготовлю путь, по которому вы свободно войдете в Заземелье? — Он помолчал, слушая их нетерпеливое рычание. Все было слишком легко. — Что, если Заземелье и его жители будут отданы вам навсегда?
Право, слишком легко.
Расставшись с Матерью-Землей, Ивица какое-то время шла по лесу в направлении Вечной Зелени, погрузившись в раздумья. День был ярким и солнечным, напоенным запахом летних цветов и зеленых трав, лес был переполнен шумом и пением птиц. Под пологом громадных деревьев было красиво, тепло и уютно, но Ивица ничего не замечала. Она шла, ни на что не обращая внимания, погрузившись в себя, снова и снова возвращаясь к тому, что Мать-Земля сказала ей о ребенке.
Полученные указания не давали ей покоя. Она должна собрать почвы из этого мира, из мира Бена и волшебных туманов. Она должна смешать их и пустить в них корни, чтобы дитя могло благополучно родиться. Она не знала, сколько времени ей для этого отпущено. Не знала, когда родится ребенок. Не знала, где это произойдет. Не могла поручить кому-то другому собрать для нее эти почвы — она должна сделать это сама. Бен не может идти с нею. Он не может ей помочь. Никто не может.
Нет, почти никто. Эльфы выберут для нее проводника, который поведет ее на двух последних этапах путешествия. Но кого они пришлют?
Она холодела внутри, несмотря на то что день был теплый. В тот единственный раз, когда она побывала в мире Бена, она там чуть не погибла, так что воспоминания, оставшиеся у нее от того визита, были отнюдь не добрыми. А волшебные туманы были даже хуже, потому что таили неизвестность,