— А сами-то они что за штуковины? — прорычала химера, тоже обнажая зубы.
Дама снова «поговорила» с чудовищем.
— Они называют себя «шишиги», — сообщила она. Лицо ее напряглось. — Говорят, что собираются нас съесть.
— Съесть?!
Рыцарь ушам своим не поверил.
— Они говорят, что мы люди, а люди для того и существуют, чтобы их есть. Я не могу разобрать всего. Но речь идет о каком-то обычае.
— Пусть лучше держатся от меня подальше! — прошипела химера. Она свила свои мышцы в стальные тросы и выпустила когти. Вот-вот она сделает что-то роковое для них всех.
Шишиги начали новую дискуссию: все громко хрюкали и размахивали руками. Они явно не могли о чем-то договориться. Рыцарь окинул чудовищ оценивающим взглядом. Ох и громадные, и любые два могут оказаться сильнее его. Он ощутил тяжесть палаша у себя за спиной. Клинок поможет, но все же противников слишком много. Надо найти способ немного выровнять положение.
Химера думала о том же.
— Нам надо бежать, — проскрипела она.
— Оставайтесь на месте, — хладнокровно проговорила дама. — Они спорят о том, что с нами делать. Они примитивны и суеверны. Нескольким что-то в нас очень не понравилось. Дайте мне разобраться, что именно.
Спор продолжался, становясь все горячее. Оскалились клыки, выставились когти… Две шишиги рычали друг на друга. Вид у этих существ был крайне свирепый. Рыцарь встревожился, что они окажутся гораздо более быстрыми и сильными, чем ему показалось вначале.
— Нам надо выбраться из этого круга, — негромко сказал он, тайком берясь за рукоять палаша.
В эту секунду две спорившие шишиги накинулись друг на друга, выпустив когти, кусаясь и страшно вопя. Рыцарь и его спутницы отступили под таким напором, и круг, в котором они стояли, распался. В ту же секунду химера бросилась к реке. Рыцарь последовал за ней, таща за собой даму. К их изумлению, шишиги не бросились в погоню. Рыцарь на бегу оглянулся через плечо, но никого не увидел. Из-за деревьев доносились звуки боя между двумя спорщиками. Как это ни парадоксально, но пленники перестали их интересовать.
Добравшись до кромки воды, они пытались найти возможность пересечь реку, когда снова появились шишиги. Сразу стало ясно, почему они не поторопились вначале: они выпрыгнули из леса, словно тигры, и двигались настолько быстро, что настигли их в считанные секунды. Теперь их было всего семь, но в сумраке они казались очень страшными: огромные мускулистые тела, сверкающие клыки и когти, напоминающие кинжалы.
— Вытаскивай меч! — предупреждающе вскрикнула дама, а когда рыцарь помедлил, сама схватилась за рукоять и попыталась высвободить клинок из ножен.
— Не надо! — резко бросил он, отталкивая ее руку. Она яростно добивалась своего.
Шишиги замедлили шаги и начали их окружать.
— Слушай! — крикнула она. — Твой меч делает больше, чем ты думаешь! Помнишь горожан? Помнишь цыган? Марево появлялось тогда, когда ты обнажал оружие и вступал в бой!
Он недоверчиво уставился на нее:
— Нет! Тут нет никакой связи!
— Должна быть! — прошипела она. — Больше мы никогда Марева не видели. А когда оно появляется, то нас никогда не трогает, а пожирает только тех, кто нам угрожает! Каким-то образом связаны. Меч и Марево! И то, и другое — это оружие, уничтожающее наших врагов. Подумай сам!
Она тяжело дышала, и ее бледное лицо блестело от пота. Химера придвинулась к ним поближе, не спуская пристальных глаз с окруживших их шишиг.
— Возможно, она права, — негромко проговорила химера. — Прислушайся к ее словам. Рыцарь упрямо покачал головой.
— Нет! — снова повторил он, думая про себя: «Как это может быть, как это вообще могло быть?..»
И вдруг он понял. Правда открылась ему, словно возник перед ним выскочивший из укрытия зверь, чудовищный и жуткий. Ему следовало догадаться раньше, следовало распознать его сущность. Он подозревал, что между ними и Маревом есть какая-то связь, знал, что тут существует какая-то зависимость, которую он не может разгадать. Все это время он считал, что Марево охотится за ними, что оно преследователь, ожидающий, когда придет час нанести им удар. Но, как видно, ошибся.
Марево не выслеживало их, оно путешествовало вместе с ними. Потому что принадлежало только ему и никому другому.
Марево было его исчезнувшими доспехами.
Рыцарь ощутил леденящий холод. Его доспехов не было с ним, когда он очнулся в лабиринте, и тем не менее он ощущал, что они где-то близко. Его доспехи всегда были такими — они были скрыты и ждали лишь вызова. Они появлялись по его приказу и окутывали его, так что он мог безбоязненно вести бой со своими противниками. Вот как всегда было.
Но здесь, в туманах лабиринта, вид его доспехов переменился. Волшебство их извратило, отравило, изменило до неузнаваемости. Его доспехи превратились в Марево. Совершенно очевидно, что именно так и есть. Иначе почему Марево всякий раз приходило на помощь, когда им грозила опасность, а потом снова пряталось в туманах? Как еще можно было бы объяснить это?
Он задыхался, его охватил такой жуткий холод, что он не мог пошевельнуться. Значит, то, чего он так боялся, оказалось правдой: он виновен в гибели всех тех людей, он в своем обличье воина уничтожил и горожан, и речных цыган, убил их всех, даже не сознавая, что губит всех именно он.
Рыцарь стоял, ошеломленный своим ужасным открытием.
— Нет! — прошептал в отчаянии он. Рыцарь ощутил, что дама положила руки ему на плечи, поддерживая его, стараясь придать ему силы. Шишиги приближались все смелее при виде его явной нерешительности, его неспособности действовать.
— Сделай же что-нибудь! — вскрикнула дама. Химера быстро кинулась на шишиг, но стоявший впереди всех только оскалил зубы и не отступил.
— У меня нет волшебства! — в отчаянии вскричала дама, изо всей силы встряхивая рыцаря.
Тут он скинул со своих плеч ее руки, пришел в себя и осознал, в какой опасности они оказались. Дама была бессильна против стольких врагов. Силы химеры были слишком малы. Чтобы остаться в живых, им нужна его помощь. Но если он обнажит свой палаш, появится Марево и уничтожит эти существа, так же, как оно уничтожило горожан и речных цыган. Этого он не сможет вынести.
Но есть ли у него еще какое-нибудь оружие?
В отчаянии, почти не сознавая, что делает, он сунул руку под рубашку и вытащил медальон, на котором было выгравировано изображение рыцаря, выезжающего на рассвете из замка. Высвободив его, он поднял медальон перед собой, словно это был талисман. Он не знал, на что надеялся. Он знал только, что этот медальон — единственное, что осталось у него из прошлой жизни, и от него исходит то же ощущение странности и удаленности, что и от его доспехов.
Эффект, который произвело на шишиг появление медальона, оказался просто потрясающим. Они мгновенно отпрянули. Некоторые упали на колени, другие заслонили глаза руками. Все старались отодвинуться от него как можно дальше, словно он был для них проклятием. Взвизгивая, скуля, дрожа от страха и благоговения, они начали уползать в лес. Рыцарь поднял медальон выше и шагнул вперед. Тут они не выдержали и бросились бежать, словно преследуемые силами ада. Забыв всю свою воинственность, они хотели только оставить как можно большее расстояние между собой и медальоном. Передвигаясь на четырех конечностях, они мощными прыжками унеслись прочь.