Юноша пожал плечами:
— Это будет зависеть от одной детали. Если ты захочешь продолжить притворяться моей сестрой, то можешь жить здесь столько, сколько захочешь. В противном случае, боюсь, после завтрака тебе придется собирать вещи.
Мистая уставилась на него, не веря собственным ушам:
— Не слишком гостеприимно, тебе не кажется?
— Ты же вчера ночью видела, как здесь обстоят дела. Если захочешь остаться, придется работать в Хранилище. Именно такой предлог я использовал, чтобы Скряг впустил тебя. — Том быстро улыбнулся девушке. — Я бы хотел, чтобы ты осталась. Как я сказал вчера ночью, мне бы очень хотелось обрести хорошего собеседника. — Молодой человек помолчал, а потом, поколебавшись, добавил: — Ну хорошо, дело не только в этом. Я не хочу говорить просто с кем-то. Я хочу беседовать с тобой. Ты мне нравишься.
Мистая слегка покраснела. Совсем чуть-чуть.
— Что ж, я не против побыть еще немного твоей сестрой, если это поможет мне остаться в замке. Но разве тебе не нужно разрешение его преосвященства?
— Да, конечно. Но он согласится. Его преосвященство — большой ценитель красоты, так что ты ему понравишься. — Том запнулся, по всей видимости осознав, что он только что сказал. Юноша нервно взъерошил пальцами свои длинные черные волосы. — Мы можем отправиться к нему, как только ты поешь.
— Думаю, я уже позавтракала, — объявила Мистая и поднялась на ноги.
Молодые люди вместе вышли из кухни, миновали комнаты прислуги, включая и нынешнее жилье принцессы, и вскоре оказались в той самой приемной, где высокий стол преграждал посетителям доступ к огромным закрытым дверям. Только теперь створки были распахнуты настежь, и Том провел девушку в следующее помещение.
Мистая замерла, рассмотрев как следует комнату. Они вошли в просторный зал с таким высоким потолком, что принцесса видела только массивные деревянные балки, выступающие из теней наверху. Пол комнаты состоял из огромных, тщательно подогнанных друг к другу каменных блоков, на которых покоились тысячи полок, ряд за рядом уходивших вдаль, слева направо, обрываясь где-то дальше в темноте. Каждый блок был не меньше восьми ярдов высотой и соединялся с соседним общим металлическим карнизом, к которому крепились передвижные лестницы. На каждой полке теснилось огромное количество разнообразных книг и бумаг, они же были разложены в стопки на полу и свалены в беспорядочные груды в проходах. Хотя в зале имелись окна — высоко под потолком по противоположным стенам, — стекла покрывал толстый слой грязи, пыли и паутины, поэтому вместо естественного дневного света они давали лишь тусклый полумрак. Работа медленно продвигалась благодаря помощи маленьких ламп, которые давали свет, несмотря на то что огонь в них не горел — точно такие же Мистая видела раньше в коридорах, только здесь они крепились попарно к каждому блоку с обеих сторон. Их желтоватого сияния хватало, чтобы с относительным успехом видеть содержимое даже в центре полки.
— Хранилище, — торжественно объявил Том. — Здесь, конечно, жуткий беспорядок, но в глубине дела обстоят получше. Мы работаем начиная из центра, расчищаем все эти завалы и идем к входу. Не спрашивай почему; его преосвященство распорядился, чтобы все было сделано именно так. Поэтому в центре все уже очищено и расставлено по местам. — Юноша замолчал и взглянул на девушку. — Это очень непросто, задача поистине грандиозная. Сама видишь, почему нам нужен помощник.
Мистая и впрямь это поняла. Когда она подумала, что для того, чтобы все здесь разобрать, потребуется не жалкая горстка, а несколько сотен рабочих, из сумрака, царившего между полками, появились два Трога. Они шли сгорбившись и о чем-то переговаривались вполголоса. Увидев Тома и его спутницу, обезьяны сразу же развернулись и исчезли в полумраке.
— И так все время, — сообщил юноша. — Они предпочитают, чтобы их никто не видел, прячутся — чтобы не пришлось работать. И должен сказать, в этом деле им нет равных. Каждый день мне приходится разыскивать их по всему замку и сгонять в ту секцию, над которой мы работаем. Это отнимает немало драгоценного времени.
Мистая по-прежнему смотрела вслед исчезнувшим Троговым обезьянам, думая о том, что все-таки это жуткие и мерзкие создания.
— А сколько их здесь?
Том покачал головой:
— Понятия не имею. Я то и дело пытаюсь их сосчитать, но никак не могу собрать всех в одном месте. Знаю только, что много. — Он нахмурился. — У меня такое ощущение, что их становится больше, но я не понимаю, каким образом, — если только обезьяны не размножаются, конечно, но я пока не видел никакого подтверждения этому. К счастью. — Он скривился и продолжил: — Сколько бы их ни было, этого все равно недостаточно, поскольку только очень немногие заняты делом. Единственное, что им можно доверить, — это поднимать и таскать тяжести, обезьяны совершенно безнадежны во всем, что касается хранения и разбора книг. Я постоянно твержу его преосвященству, что нам нужны более адекватные помощники, чтобы закончить работу, но он ничего не делает, чтобы изменить ситуацию. — Том усмехнулся. — Но теперь у нас есть ты — моя маленькая сестренка Эллис. Жизнь налаживается!
Мистая с беспокойством посмотрела на юношу:
— И как давно ты этим занимаешься?
На мгновение Том поднял глаза к потолку, словно собираясь с мыслями:
— О, уже около трех лет.
— Три года? Целых три года?!
На его лицо снова вернулась странная кривая усмешка.
— Ну да, работа продвигается медленно, я уже признал это. Но его преосвященство, похоже, все устраивает. Пойдем. Я представлю тебя ему.
— Постой! — Мистая поспешно подняла руку, останавливая Тома. — Что мне делать при встрече? Что я должна сказать?
— А, здесь нет ничего сложного. По большому счету тебе говорить почти не придется, этим займется его преосвященство. Тебе останется только подыгрывать. Не забывай о своей роли. Ты — моя маленькая сестричка Эллис. Мы живем в небольшой деревушке под названием Эверли-Миллз на самом юге Зеленой Долины. Когда я тебя представлю, поклонись. Всегда обращайся к нему «ваше преосвященство» или «господин». Справишься?
Придется, раз уж выхода не осталось, хотя Мистае эта идея по-прежнему не нравилась. Но она придержала язык.
— А имя у его преосвященства имеется? — спросила девушка, не рискнув озвучить свои мысли.
Том снова пожал плечами. Она уже начала привыкать к этому его движению.
— Он говорит, что его зовут Красвелл Крэббит, но мне кажется, он сам это придумал. Но это особого значения не имеет, потому что господин все равно не позволяет нам обращаться к нему по имени. Только «ваше преосвященство».
— Так он что, из благородной семьи? Он аристократ и поэтому настаивает на том, чтобы к нему обращались только по титулу?
Молодой человек сделал рукой приглашающий жест, указав нужное направление:
— Идем. Решай сама.
Он провел Мистаю по правой стороне Хранилища вдоль дальней стены до богато украшенной дубовой двери, испещренной самыми разнообразными символами и рунами и покрытой позолотой. В самом центре на уровне глаз висела табличка: