– Не знаю, – ответила тетя Аня, – я вообще ничего не знаю.

—Можете спросить у Наили.

– Ничего я не буду спрашивать. Раз вы адвокат, то и работайте адвокатом. Я тут при чем? Меня это не касается.

– Вы давно работаете в этой квартире?

– С тех пор как они здесь поселились. А до этого я работала у Галии. Они меня давно знают, много лет.

– Значит, вы работаете с этой семьей уже много лет, – подвел итог Дронго. – И сколько раз вы приходите сюда?

– Раз в неделю. Вполне достаточно. Я работаю и в других местах. Ведь Наиля и ее покойный муж, царство ему небесное, здесь почти не оставались. Все время на даче жили. Ну я иногда и туда ездила. Они машину пришлют и меня туда заберут...

– Тогда вы все должны знать, – сказал Дронго, – вам говорила Наиля, что из дома пропадают разные мелочи?

– Сначала не говорила – стеснялась. А потом сказала. Ну я ей тоже сказала, чтобы лучше смотрела, куда и что кладет. Я ведь у них столько лет работаю, они знают, что я не воровка.

Она достала две чашки и начал их мыть.

– Никто не говорит, что вы воровка. Но вы могли обратить внимание на какие-то странности. Вам не казалось, что в доме мог быть кто-то посторонний.

Чашка выпала из рук тети Ани прямо в раковину. И с треском разбилась. Она нахмурилась. Начала собирать осколки и поранилась. Поставила палец под воду.

– Что тебе нужно? – спросила тетя Аня. – Что ты меня мучаешь?

– Вы чувствовали присутствие постороннего?

– Ничего я не знаю. Это не мое дело. Я пришла и убрала квартиру, а потом ушла. Меня это не касается.

Она держала палец под струей воды.

– Почему вы не хотите мне говорить? Я ведь их адвокат, а не следователь. И тем более не прокурор. Мне важно знать, как им помочь.

– А уже никак нельзя им помочь, – вздохнула она, убирая свой палец. Порез был небольшим, – уже ничего ты не сделаешь.

– Здесь бывали посторонние? – упрямо спросил Дронго.

– Я никого не видела, – ответила она, – только ты не дергайся. Если ты адвокат и на самом деле им помочь хочешь, то помогай. И меня не пытай – я тебе все равно ничего не скажу. Погибший был хорошим человеком, и я ничего плохого о нем не помню.

– Плохого было много?

– Ничего не было, – упрямо повторила она, – если кофе не хочешь, то уходи и не мешай. Видишь, я палец из-за тебя порезала.

– И вы ничего не хотите мне сказать?

– Ничего, – вздохнула она, – покойного не вернешь. А его жене только больно сделаешь. Зачем прошлое ворошить. Видишь, все как получилось.

– Вы поможете найти его убийцу. Вы ведь верующий человек, – не унимался Дронго, – и вы не хотите мне помочь?

– Не хочу, – она сердито посмотрела на него, – бог убийцу накажет. И тебя накажет, если будешь меня мучить.

– Кто сюда приходил? – не выдержал Дронго, – вы ведь должны были видеть. Какие-то следы должны были оставаться. Скажите мне, кто это был?

– Ничего я тебе не скажу, – упрямо повторила она, – и никому не скажу. Он умер, а Наиля осталась. И больше я тебе ничего не скажу. Иди отсюда и не мешай мне.

– Такой ответ – тоже ответ, – задумчиво произнес Дронго и вышел в гостиную. Боголюбов заканчивал свою работу. Женщины пили кофе, а Дронго задумчиво ходил по квартире. На часах было около пяти, когда в дверь позвонили. Один из сотрудников уголовного розыска, дежуривший в холле, открыл дверь. В квартиру вошел взволнованный полковник Карелин. Было заметно как он нервничает. Войдя в гостиную, он обнял Галию, поцеловал Наилю. Взглянул на следователя.

– Мы уже почти закончили, – заявил Боголюбов.

Карелин подошел к Дронго и крепко пожал ему руку. По его виду было понятно, что произошло нечто особенное. Боголюбов попросил Наилю расписаться и разрешил им уехать.

—Вы едете с нами? – спросила Галия.

– Нет, – ответил Дронго, понимая, что Карелин приехал не просто так, – я приеду к вам вечером.

– Тогда до свидания, – кивнула ему женщина. Вместе с Наилей они вышли из квартиры. Едва за ними закрылась дверь, как полковник Карелин обернулся к Дронго и к следователю.

– Наши сотрудники нашли специалиста, который подобрал кодировку и смонтировал пульт для отключения камер наблюдения, – быстро сообщил он.

Глава 9

Дронго посмотрел на следователя. «Почему каждый из них уверен в своей правоте» – в который раз подумал он. Или их сложная работа так быстро превращается в обычную рутину, что они уже не могут и не хотят мыслить нестандартно. Может, ему гораздо легче, чем обычным следователям прокуратуры или милиции, которые скованы тысячами пунктов своих параграфов, уставов, законов, положений, правил и просто не могут себе позволить вести себя независимо. Боголюбов даже не посмотрел в его сторону. Его не интересовало мнение адвоката, который представляет интересы потерпевших. Более важной была для него информация полковника Карелина.

– Я специально приехал сюда, чтобы сообщить об этом, – взволнованно произнес Николай Гаврилович, – утром мы отправили сотрудников в компанию, где работал Скляренко, и они быстро нашли специалиста, который работает в службе безопасности строительной компании. Игорь Шофман. Он рассказал, что в прошлом году Скляренко лично привозил его домой и показывал ему камеры, попросив его придумать такие дистанционные управления, которые не отключали бы картинку, а только останавливали изображение. Шофман довольно быстро все сделал и передал два пульта своему руководителю. Он подтвердил, что Скляренко мог останавливать картинку на экране монитора, проходя незамеченным. Наши сотрудники пригласили Шофмана назавтра в прокуратуру.

– Правильно сделали, – кивнул следователь, – мы с ним поговорим. Тоже мне, специалист. Неужели он не понимает, что нельзя делать такие вещи. А как Скляренко обосновал свою просьбу?

– Никак. Он вызвал Шофмана и предложил ему сделать такой пульт. Оказывается, они делали нечто подобное в других домах, когда следовало отключить картинку по каким-либо причинам. Наши специалисты говорят, что технически это сделать совсем несложно.

– Теперь понятно, почему он выходил на пятнадцатом этаже, – напомнил Дронго, – ему нужно было спуститься вниз и отключить камеру на четырнадцатом. Затем он незаметно входил в квартиру. Возможно, тогда же вошел и его убийца. А уходя, убийца включил камеру.

– Тогда выходит, что они договорились. Убийца и жертва, – возразил Боголюбов. Ему было неприятно, что предположения этого «адвоката» оказались правильными. Он вообще не понимал, почему полковник Карелин разрешил остаться здесь этому типу. Но постороннего он воспринимал без особого напряжения. У него вообще был спокойный, ровный характер.