— Я тоже. Но мы наверстаем в другой раз.
* * *
Когда он наконец ушел, Ягодка заварила себе чай с мятой, набрала целую вазочку печенья, устроилась на диване под пледом и включила телевизор. Она чувствовала себя преступницей и искренне жалела Спайка. Он так огорчился, бедняга. Она обязательно вознаградит его сегодняшнее разочарование. Завтра, послезавтра, через неделю или когда-нибудь. Когда она окончательно избавится от наваждения по имени Питер Сорелли.
Но Ягодка напрасно переживала из-за Спайка. Сегодня ему выдался настолько удачный день, что даже ее недомогание, фальшивое или искреннее, не могло ничего испортить.
Ночная вылазка в кабинет мэра Джефферсона принесла роскошные плоды. Он рассчитывал найти мелкую рыбешку, чтобы идти по следу дальше, а обнаружил кита, способного уничтожить карьеру мэра. Должно быть, Джефферсон считал свой дом абсолютно неприступной крепостью, раз оставил такие важные документы здесь.
Спайк снял копии с каждого листа, воспользовавшись ксероксом в кабинете. В спальне Марго он положил тщательно сложенные листы во внутренний карман своего пиджака и с чувством выполненного долга нырнул к ней под одеяло. Она недовольно заворочалась во сне, и Спайк похлопал ее по плечу. Какой неприступной бы ни была крепость, туда всегда найдется лазейка…
* * *
Утром, как и следовало ожидать, Марго проснулась с дикой головной болью. Спайк приготовил крепкий кофе, достал аспирин и ушел в душ, обдумывая лучший способ расставания. Она наверняка строит планы на его счет, а он больше не собирается с ней встречаться.
Спайк вышел из ванной комнаты, остановившись на стандартном «исчезнуть и не отвечать на звонки». Но в спальне Спайка поджидала разъяренная Марго. Она помахивала его сотовым, и Спайк понял, что возникли непредвиденные обстоятельства.
— Она тебе звонила! — выпалила Марго. — С какой стати она тебе звонит?!
— Ты о ком?
Спайк отобрал у нее телефон и открыл журнал принятых вызовов. Первой в списке шла Ягодка. Спайк спрятал улыбку. Какая удача!
— С каких пор ты отвечаешь на мои звонки? — холодно спросил он.
— С тех пор как снова сплю с тобой! — На щеках Марго заалели пятна. — Ты двуличный сукин сын! Плачешься, что она тебя бросила, чтобы залезть ко мне в постель, а на самом деле…
Марго замолчала, чтобы перевести дыхание, и Спайк немедленно воспользовался паузой.
— У нас еще ничего не решено. Мы просто поссорились. Но это… — Спайк поднял телефон, — доказывает, что она готова помириться.
Марго презрительно расхохоталась.
— Думаешь, она помирится с тобой после того, как я ответила на звонок?
Спайк невозмутимо принялся натягивать брюки.
— Ты Меня слышишь или нет, Спайк Дентон?
— Прекрасно слышу, — поморщился Спайк, затягивая ремень. — Только мы с Ягодкой сами разберемся, без твоего участия.
Марго на миг лишилась дара речи, чего Спайк и добивался. В тишине он спокойно надел рубашку. Но, когда потянулся к пиджаку, Марго опомнилась.
— Погоди. — Она схватила его за рукав. — Ты хочешь сказать, что это все для тебя ничего не значит? — Она кивнула на разобранную кровать.
Спайк вспомнил о листах во внутреннем кармане пиджака и улыбнулся.
— Значит. И очень много, — сказал он искренне. — Ты чудесна. Когда не пьешь так много.
Марго замахнулась для пощечины, но Спайк вовремя перехватил ее руку.
— Побереги силы, дорогая. Они тебе понадобятся для новых поклонников.
* * *
Из особняка Джефферсонов Спайк не вышел — вылетел, сопровождаемый криками Марго. Она гналась за ним с антикварной вазой наперевес, и Спайк предпочел не испытывать на прочность свой череп. Он добежал до машины, запрыгнул внутрь и быстро выехал из ворот. В зеркальце заднего вида он видел, как Марго в ярости швырнула вазу на каменные ступени.
Спайк усмехнулся. Прелестная непосредственная девочка. Как удачно она ему подвернулась! Спайк нажал на газ. Нужно поторопиться, у него еще много дел. Где бы ни ночевал сегодня Грэм Джефферсон, он очень скоро пожалеет, что не дома.
* * *
Спайк Дентон не подозревал, что Грэм уже жалеет об этом. Как раз в тот момент, когда его любимая ваза превратилась в груду осколков на крыльце его дома, Грэм открыл глаза в незнакомой спальне. Он приподнялся на локте, осматриваясь и восстанавливая в памяти события вчерашнего дня. Встречу с Келли и первый бар он помнил четко, но то, что было дальше, сливалось в калейдоскоп коктейлей, забегаловок и чужих лиц…
Одно оставалось неизменным — Дельфина Фокс. Грэм с облегчением выдохнул. Вот он, надежный якорь его жизни. Она наверняка обо всем позаботилась. И о том, чтобы никто не опознал в нем мэра, и о гостинице. Правда, на гостиничный номер эта комната походила мало, но на этот счет можно было не волноваться. Дельфина все продумала и устроила наилучшим образом.
— Интересно, где она сейчас… — пробормотал Грэм, плюхаясь обратно на кровать.
— Здесь, — раздался голос Дельфины.
Похолодевший Грэм повернул голову. Дельфина Фокс лежала рядом.
Но что стало с ее обликом? Куда подевался неизменный классический костюм, что случилось с прической, из которой не выбивался ни один волосок? Волосы Дельфины были растрепаны, с голого плеча сползала кружевная лямка. Глаза Дельфины были томные, припухлые, с заметной синевой, как будто она не спала всю ночь. Она лежала, положив руку под голову, и нежно улыбалась Грэму.
Он в панике вскочил с кровати и судорожно обмотал одеяло вокруг талии.
— Что ты здесь делаешь? — пробормотал Грэм, пытаясь вспомнить, зачем и при каких обстоятельствах он накануне разделся догола. Увы, джина было выпито слишком много…
— Ты ничего не помнишь? — Дельфина улыбнулась еще шире.
Грэм занервничал. Он привык полагаться на свою помощницу во всем. Но сейчас перед ним была не просто помощница. Перед ним была женщина. Молодая, полуобнаженная, соблазнительная. Грэма прошиб холодный пот. Он ведь не сделал вчера ничего, о чем сегодня пожалеет?
Грэм огляделся, нашел свои брюки на полу у кровати. Поднял их, сел. Всему найдется логическое объяснение. Холодный душ, таблетка аспирина, разговор с Дельфиной — и все встанет на свои места.
— Почему ты позволила мне столько пить вчера? — проворчал Грэм, натягивая брюки. — Голова раскалывается.
— Не волнуйся. Тебя никто не узнал. Здесь ты в полной безопасности.
Вкрадчивые нотки в голосе Дельфины были Грэму незнакомы и неприятны.
— Где это здесь? — недовольно спросил он.
— У меня дома.
У Грэма отлегло от сердца. Хоть как-то можно объяснить то, что она лежит в его постели.