— У меня тоже такое бывало. Не раз Том выгонял меня с кухни, говоря, что от меня одни убытки.
Грейс вежливо улыбнулась.
— Пожалуй, я бы выпила вашего домашнего вина. Сухого белого, да?
—Оно не совсем сухое, но довольно сухое. — Миссис Джинти переводила взгляд с Эша на Грейс и обратно, намереваясь присоединиться к беседе, но когда ни тот, ни другая не дали повода, сказала: — Хорошо. Почему бы вам не ознакомиться с меню, пока я схожу за вином?
Она отвернулась, проверила, не нужно ли чего остальным посетителям, и исчезла в баре за дверью.
— Может быть, вы восприимчивы к определенной психической энергии, — сказал Эш, когда хозяйка скрылась за пределы слышимости.
— И что это значит? — На лице Грейс играла полуулыбка.
— Вы настроены на определенные умы.
— Например, ваш?
— Возможно. Вы можете оказаться латентным телепатом.
Она засмеялась:
— Я слышала о латентных гомосексуалистах, но латентные телепаты? Очень сомневаюсь.
— Люди обычно противятся такой мысли.
Ее озадачила убежденность в его голосе.
— Почему?
Эш пожал плечами:
— На то есть свои причины, даже если люди не знают о них.
— Вы имели дело с такими людьми?
В его улыбке не было юмора.
— Можно сказать так. Кстати, как чувствует себя преподобный?
Грейс уловила, что Эш хочет сменить тему, и решила не настаивать. В этом человеке было что-то загадочное, и она подумала, что прямые вопросы, касающиеся чего-то личного, вызовут лишь защитную реакцию. А может быть, здесь проявлялся его профессионализм — он приехал провести расследование для ее отца, и откровенность насчет себя не способствует выполнению этой задачи. И все же странно, какую близость она ощущала с этим человеком, несмотря на то, что только сегодня его встретила. Может быть, это телепатия, о которой он сейчас упомянул? Может быть, их умы «настроены на одну волну», и этим объясняется его восприимчивость? Грейс на время прогнала эти мысли.
— В последний год отцу стало нехорошо; его здоровье быстро ухудшалось — еще до смерти матери. Она часто писала мне, как беспокоится об отце. По иронии судьбы она сама... — Грейс замолкла, печально качая головой. — Естественно, после ее смерти ему стало еще хуже, а теперь... эти призраки. Они совершенно вывели его из равновесия. — Она снова наклонилась, сцепив руки на краю стола. — Дэвид, что у нас здесь происходит, в Слите?
Он не успел ответить, потому что жена хозяина поставила перед Грейс бокал белого вина.
— Именно это всем нам хотелось бы узнать, дорогая, — проговорила она, не стараясь понизить голос. Пожилая пара за столиком в другом конце зала с интересом посмотрела на них. — Все эти глупости насчет призраков и прочего, все ходят с вытянутыми лицами, и трудно с кем-нибудь культурно побеседовать. — Она безнадежно обвела рукой помещение. — И видите, как страдает торговля. Обычно в такие чудные вечера ресторан почти полон. И потом — этот ужасный случай днем.
Ее шея напряглась, и хозяйка чуть заметно покачала головой.
— Представляете, Грейс? Ролф Колдуэлл чуть до смерти не измолотил бедного юношу.
— Мой отец сейчас у матери Дэнни Марша, хотя не знаю, чем он сможет ее утешить. А полиция выяснила, почему Колдуэлл совершил такое страшное дело?
Теперь Розмари Джинти понизила голос и заговорщицки склонилась над столом:
— Я слышала, молодой Дэнни что-то сделал дочери Колдуэлла. Потому-то Рут и нет на работе вечером.
— Что вы имеете в виду, Розмари? — спросила Грейс. — Что именно он сделал?
— Вы сами понимаете, Грейс, вам не нужно растолковывать. Я всегда думала, что этот мальчик довольно безобиден — может быть, немного мрачноват, но в нем нет ничего плохого. Никогда бы не подумала, что он способен на такое.
— Он пытался ее изнасиловать? — пришел на помощь Эш.
Розмари искоса бросила на него жесткий взгляд:
— Я сказала только то, в чем его обвинят — то есть, если он останется жить.
— Он совсем плох? — спросила Грейс.
— Будешь плох — с проломленным-то черепом! — Ее передернуло, сцепленные на толстом животе руки пошевелились. — Колдуэлл содрал ему почти все лицо своим рубанком, и это вряд ли улучшило дело. Боже мой, для Дэнни, может быть, было бы счастьем теперь умереть, когда у него практически нет лица, а мозги, наверно, как картофельное пюре. Так вы уже посмотрели меню?
* * *
«Он ошибался, — понял Эш, пригубив арманьяк. — Грейс Локвуд — прекрасная женщина. Может быть, сыграли свою роль пламя свечей, вино, бренди, а недостатки — которых и так было мало — исчезли при ближайшем знакомстве. Знакомстве? Они не знакомы и дня. Что здесь происходит, Эш, что за чертовщина здесь происходит? Ее глаза, смотрящие на него, казались мягкими в приглушенном свете, и тем не менее проникали в него, словно желая узнать о нем больше, чем он был готов предложить. Длинными пальцами она держала чашку с кофе и улыбалась ему через стол».
— Вы задумались, — сказала Грейс и многозначительно добавила: — Опять.
Он извинился и тоже улыбнулся ей.
— В этом деле так много аспектов, не знаешь, на чем сосредоточиться.
— Ах, так вот вы о чем задумались.
Он улыбнулся еще шире, так что улыбка стала натянутой.
— На самом деле нет. Я думал, почему вы не замужем.
Если она и растерялась, то не подала виду.
— Почему вы так решили?
— Нет кольца. Да и вообще никаких драгоценностей, даже браслета. Мужья и приятели обычно на некотором этапе начинают дарить такие вещи.
— Я никогда не любила подобных украшений.
— Мужей и приятелей?
Ему понравился ее смех.
— Драгоценностей, дурачок. Если, конечно, им не несколько сотен лет. Что касается двух остальных, что ж, у меня было несколько из одной категории и ни одного из другой. Из какой именно — постарайтесь догадаться сами.
— Думаю, развод бросил бы тень на семью священнослужителя.
— Бросил бы, но бывали и такие случаи. Во всяком случае, это пришлось бы решать мне и моему мужу — если бы таковой был. В этом решении профессия моего отца не играла бы роли.
— Вы не религиозны?
— Нет, в том смысле, который вы вкладываете в это слово. Я верю кое во что, но не уверена, что это моя религия. А вы? Дайте мне угадать — я бы сказала, вы законченный атеист.
— Что привело вас к такому мнению?
— О, главным образом ваш цинизм.
— Он так быстро проявился?
— Вы излучаете цинизм, Дэвид. Он способствует вашей работе?