Бишоп набрал номер Джессики, надеясь, что после сообщения полицейского она еще не спит. Но прежде чем подняли трубку и раздался голос Джессики, прошло несколько долгих минут.
— Джессика, это я, Крис.
От волнения у нее сразу изменился голос — точно как у него, когда позвонил Пек.
— Крис, что это значит? С вами все в порядке?
— Разве вы не получили сообщение Пека?
— Нет, какое сообщение? Сейчас ночь, Крис.
— Но у вас возле дома дежурит полицейский. Разве он ничего не передал?
— Никто ничего нам не передавал. Да скажите же, наконец, в чем дело!
Бишоп был озадачен.
— Несколько минут назад мне позвонил Пек. Он сказал, что передал вам по радио сообщение. Джессика, поступают сведения о новых происшествиях. И все они, похоже, происходят на этом берегу реки.
— Какие происшествия? — Голос у нее был спокойный, но чувствовалось, что она еле сдерживается.
— Бунт в Уондзуорте. И кое-что еще — например взрыв гаража неподалеку. — Об остальных у него не было времени рассказывать.
— И он думает, что это связано...
— С Прижляком и его сектой? Он не уверен, но все же счел необходимым нас предупредить. Джессика, он сказал, что они могут снова нагрянуть к нам, если связь действительно существует.
— О, Крис!
— Не волнуйтесь, с вами все будет в порядке. Пока вся чертовщина происходит только в этой части города. А у вас там дежурит человек Пека, который свяжется с полицией, если что-нибудь начнется.
— Но что будет с вами?
— Я забаррикадируюсь, не беспокойтесь. Позже, когда выяснится, что это были совершенно не связанные между собой события, не имеющие к нам никакого отношения, мы, наверное, почувствуем себя довольно глупо.
— Надеюсь... — Голос Джессики внезапно оборвался. — В дверь позвонили. Без сомнения, наш полицейский. Лучше бы я впустила его раньше, чтобы он не разбудил отца, если, конечно, он еще спит.
— Простите, Джессика. Я только хотел убедиться...
— Перестаньте, Крис. Я рада, что вы позвонили. Подождите минутку, я открою дверь.
Бишоп услышал, как трубка слегка стукнулась о поверхность маленького столика в длинном коридоре, на котором, как он помнил, стоял телефон. Несколько мгновений не было слышно ничего, кроме странного гудения, вызванного атмосферными помехами, затем раздался отдаленный скрежет открывающейся двери. Бишоп почувствовал какое-то беспокойство. Почему сыщик задержался с доставкой сообщения? Возможно, он принял информацию к сведению, но решил не беспокоить спящих хозяев — то, о чем они не знали, не могло им повредить. В конце концов, возле их дома дежурит полицейский. Когда Джессика зажгла свет в прихожей, он передумал и решил сразу обо всем доложить. Однако Бишоп не мог представить, чтобы кто-нибудь из людей Пека не выполнил приказа в точности. Пек сказал, что он приказал полицейскому немедленно сообщить обо всем Кьюлеку. Бишоп так сдавил трубку, что побелели костяшки пальцев.
— Джессика, вы меня слышите?
Он прислушался и вроде бы услышал приближающиеся шаги.
— Джессика?
Раздался щелчок — на другом конце трубку положили на рычаг.
Свернув с главной улицы Хейгейта, Бишоп снизил скорость. Он довольно быстро проехал через весь Лондон, поскольку транспорта на улицах было немного, хотя в районе Вестминстера кипела бурная деятельность: полицейские машины и микроавтобусы «пикси» разворачивались широким фронтом для подавления беспорядков на другом берегу реки. Бишоп пытался перезвонить Джессике, но услышал сигнал «занято». Попробовал связаться с Пеком, но оказалось, что детектив уже уехал. Не вполне уверенный, что он не преувеличивает опасность, Бишоп попросил передать сообщение Пеку и решил немедленно ехать к Джейкобу Кьюлеку. Выйдя из дому, он настороженно осмотрелся, в любой миг ожидая нападения. Но улица была совершенно пуста. Добравшись без происшествий, Бишоп отыскал узкий переулок, ведущий к дому Кьюлека, и поехал по нему, разрезая тьму длинными лучами фар. Мимо проносились небольшие элегантные особняки, а из-за того, что переулок шел под гору, Бишоп видел в отдалении яркое сияние городских огней. Он мягко нажал на тормоза и перешел на самую низкую скорость, зная, что дом Кьюлека стоит сразу за поворотом направо. Заметив, что напротив входа стоит автомобиль, он резко притормозил. Машина была припаркована впритык к кирпичной стене. Бишоп пристроился сзади и увидел, что она пуста; он подумал, что полицейский, возможно, развалился на переднем сиденье, — уснул или, чего доброго, убит. Он выключил двигатель, но оставил фары зажженными. Снимая на ходу очки, вылез из машины.
Ночь была холодной, но ему показалось, что озноб, внезапно охвативший его, вызван не только этим. Он осторожно приблизился к машине и заглянул в окно. Никого.
Бишоп попробовал ручку и, обнаружив, что дверь не заперта, приоткрыл ее. Радиооборудование в кабине свидетельствовало о том, что он не ошибся, — это действительно была полицейская машина. Где же, однако, сам полицейский? Должно быть, вошел в дом. Оттого, что он так легко поддавался Панике, Бишоп чувствовал себя довольно глупо. Впрочем, после недавних событий у него были основания поддаваться панике. Возможно, Пек приказал своему человеку оставаться в доме Кьюлека; в этом был смысл, если учесть, что беспокойство Пека о безопасности Джессики и ее отца после сегодняшних ночных событий возросло. Но почему она повесила трубку? Тут Бишоп выругался, почувствовав себя полным идиотом. Когда он вторично пытался дозвониться Джессике, линия была занята — значит, Джессика поняла, что он отсоединился, и сразу начала набирать его номер! Он ведет себя как перепуганная старуха.
Бишоп вернулся к своей машине, выключил фары и, перейдя через дорогу, вышел на аллею, ведущую в дому. Уже в воротах он увидел впереди полоску света — должно быть, это стеклянная панель входной двери. В конце концов, если Джессика и ее отец спят, то полицейский наверняка бодрствует и сможет его впустить. Но вопреки всем этим логическим построениям его беспокойство не утихало. Внутренний голос подсказывал, что все обстоит совсем не так. И если бы он вдруг увидел труп полицейского с перерезанным от уха до уха горлом, валявшийся в темноте всего в двух футах от него, Бишоп, возможно, поскорее унес бы отсюда ноги.
Он приближался к стеклянному дому, гладкая поверхность которого сливалась с ночной тьмой, и гравий скрипел у него под ногами. Вертикальная светящаяся панель указывала путь. Поднявшись на широкое крыльцо, он помедлил. Он боялся звонить.
Ждать пришлось недолго — дверь уже открывалась. Освещенная сзади фигура вырисовывалась в проеме темным силуэтом, но голос показался Бишопу странно знакомым.
— Еще раз добро пожаловать, мистер Бишоп. Мы вас ждали, — сказала высокая женщина.
Джейкоб Кьюлек и Джессика сидели в гостиной, оба в ночных пижамах. Низкорослая держала нож у горла слепца — длинный нож мясника, на лезвии которого темнели рыжеватые пятна. Она улыбнулась Бишопу.